Стремление к Богу - [30]

Сам Господь Иисус Христос является и здесь примером для нас, ведь для Него не существовало раздробленности жизни. Пред лицем Отца Своего Он жил на земле без всякого напряжения с младенчества и до смерти Своей, принятой на кресте. Бог принял жертву всей Его жизни, не делая различия между одним и другим. «Ибо Я всегда делаю то, что Ему угодно» — вот краткий вывод из Его жизни (Ин.8:29). Живя с людьми, Он оставался уравновешенным и спокойным. И какое страдание Он принял на Себя за грехи всего мира! Этот шаг не был следствием нравственной или духовной несостоятельности.

Увещевание Павла «все делайте в славу Божию» больше, чем религиозный идеализм. Эти слова суть составная часть святого откровения, и их следует принимать за слово Истины. Тогда для нас открывается возможность превращать всякое действие, всякий поступок и всю нашу жизнь в славу Божью. А чтобы мы не испытывали ложного стеснения, Павел специально упоминает о пище и питье. Эту принадлежность жизни мы разделяем со смертными животными, и если эти физиологические акты, присущие и животным, можно исполнять, прославляя Бога, тогда просто трудно представить себе нечто, что не могло бы прославить Его.

Монашеская ненависть к телу, которая так рельефно выступает в трудах ранних христианских писателей, не имеет никакого обоснования в Слове Божьем. Верно, простая скромность, сдержанность, умеренность описаны в Священном Писании, но там не говорится о притворной стыдливости и ложном чувстве стыда. Новый Завет признает за истину то, что наш Господь в Своем земном воплощении облекся в настоящее, реальное человеческое тело и не делал никаких попыток как-то уклониться от исполнения неизбежных приложений к этому факту. Он жил в земном человеческом теле здесь, среди людей, и ни разу не сделал того, что было бы не свято. Его пребывание в человеческой плоти отметает навечно всякое злое помышление о том, что в ней скрыто нечто врожденно оскорбительное для Божества. Наше тело сотворил Бог, и мы никак не оскорбляем Его, возлагая на Него ответственность за то, какими Он создал нас. Бог не посрамляется делами Своих собственных рук.

Но человек извратил все. Физиологические функции, совершаемые во грехе и вопреки установленному природой порядку, никак не прославляют Бога. Повсюду, где по своей воле мы привносим в отправления своего тела моральное зло, невинные и безвредные органы перестают функционировать так, как предусмотрел для них Бог, вместо этого мы получаем нечто вредное и вывернутое наизнанку, что не может принести славы Творцу.

Но допустим, что ни извращения, ни злоупотребления нет. Представим себе верующего во Христа человека, который пережил в своей жизни двойное чудо покаяния и возрождения. Теперь он живет согласно воле Божьей, которая открывается ему в силу его разумения в Слове Божьем. О таком человеке можно сказать, что всякое дело его есть или может быть столь же святым, как и молитва, водное крещение или вечеря Господня. Сказать так не значит низвести всякое деяние к одному неизменному уровню; наоборот, это значит всякий факт жизни вознести в живое Царство и обратить всю жизнь в таинство.

Если таинство есть внешнее выражение невидимой благодати, тогда следует не колеблясь принять приведенный выше тезис. Одним только актом посвящения всего себя Богу можно превратить всякие последующие действия в проявления этого посвящения. Не надо стыдиться своего тела — нашего земного слуги, как не стыдился Иисус того смирного животного, на котором въезжал в Иерусалим. «Оно надобно Господу» (Мф.21:3), — можем сказать мы о своем теле, подверженном тлению. Если Христос обитает в нас, то мы можем носить Господа славы в себе, как носил в древности осел, подавая толпам повод восклицать: «Осанна в вышних».

Однако только понимать эту истину оказывается недостаточно. Если нам удастся избежать дилеммы святое — мирское, истина «войдет в нашу кровь» и станет определять наши помышления. Нам следует неустанно упражняться жить для славы Божьей. Когда погружаешься в размышления об этой истине, часто обсуждаешь ее с Богом в своих молитвах, напоминаешь себе о ее существовании во всяком общении с людьми, вот тогда восприятие ее чудесного смысла становится полным. Древняя и болезненная двойственность утрачивает былое значение перед лицом спокойной цельности жизни. Понимание того, что мы принадлежим Богу полностью, что все наше Он принял и не отверг ничего, будет способствовать объединению нашей раздробленной внутренней жизни и соделает для нас святым все.

Но этого мало. Нажитые в течение долгого времени привычки не отмирают с легкостью. По зрелом размышлении и по великой благоговейной молитве можно окончательно вырваться из психологической ловушки разделения святого и мирского. Например, обыкновенному верующему будет трудно свыкнуться с мыслью, что его каждодневные занятия могут исполняться как богослужебные дела, приятные Богу во Иисусе Христе. Древнее противопоставление будет всплывать из подсознания, чтобы тревожить душевный покой. Не таков этот древний змий, диавол, чтобы упустить свою возможность. Он будет в кабине автомобиля, за письменным столом или в поле напоминать христианам, что они отдают лучшую часть дня мирским делам, оставляя своим религиозным обязанностям до смешного малую часть своего драгоценного времени. И если мы не будем заботиться о мире своей души, эти атаки врага могут привести ее в смятение и породить упадок духа.