Стремглав к обрыву - [34]

– Если бы у меня была машина времени, я бы сейчас ее остановила. Навсегда.

– Если бы ты ее остановила, то скоро сошла бы с ума от скуки.

Я промолчала, но подумала, что он ошибается. Он встал с кровати, подошел к столу и снова зажег свечу. Ушел в кухню посмотреть на часы, вернулся и сказал, что уже поздно. Я не удивилась. Каждая секунда была наполнена радостью и страхом, что этой радости вот-вот настанет конец, поэтому время пролетело незаметно. Мы оба это понимали. Он посветил мне, пока я мыла и вытирала стаканы, и убрал их в шкаф. Потом засунул пустую бутылку в карман пальто, перед уходом еще раз зашел в комнату родителей, включил свет, посмотрел, все ли в порядке. Я услышала, как он взбивает подушки и разглаживает покрывало, и улыбнулась. Выйдя из квартиры, он задул свечу, оторвал ее от блюдца, соскреб с блюдца налипший воск и спрятал все в мусорный ящик у двери.

– Потом вымою.

Я кивнула. Он обнял меня, прижал к себе, и так мы спустились по лестнице. На цыпочках миновали нашу площадку, пошли вниз – и внезапно остановились, потому что на последней ступеньке сидел Мартин, согнувшись пополам, словно от боли. На звук наших шагов он не обернулся. Оторвавшись друг от друга, мы прошли мимо. Он даже не поднял головы.

– Эй, – негромко окликнула я.

На сей раз он поднял голову – мертвое лицо.

– Что произошло?

Он пожал плечами.

– Где Рода?

– На вечеринке.

– А ты почему не с ней?

– Потому что мы проиграли, – горько сказал он. – По-моему, праздновать поражение глупо.

– Проиграли? – повторили мы хором. – В том году у команды Сити-колледжа не было равных.

– Да, проиграли. Сколько раз повторять? 54:37.

Дэвид присвистнул.

– Каким образом? – спросила я.

– Теперь-то какая разница?

– Надо отсюда убираться, – шепнул мне Дэвид, и я вспомнила о его родителях.

– Пошли, – сказала я и потянула Мартина за пальто. – Давай пройдемся.

Он поднялся. Мы вышли из дома и пошли по Второй.

– Но как же так! – сказала я. – Если Рода решила пойти на вечеринку, почему ты не пошел с ней?

– Потому что это глупо, – со злостью ответил он. – Ты же не будешь делать очевидную глупость?

– Немного развлечься – глупо?

– Развлечься, развлечься. Меня тошнит от этого слова. Вы с ней, наверное, одни и те же книжки читаете.

Мы дошли до Шестой, где нас уже нельзя было увидеть из окон дома. Дэвид и я в нерешительности остановились. Я понимала, что надо взять Мартина с собой, но тогда этот замечательный вечер тут же закончится.

– Вы сейчас куда? – спросил он.

– Так, пройтись.

Он ждал. А я не могла себя пересилить. Да и Дэвида вряд ли устроила бы прогулка втроем – жди новой ссоры.

– Иди домой, – сказала я, умоляюще глядя на брата. – Я скоро вернусь. – Он стоял, опустив голову, даже не посмотрел на меня. Я потянулась к нему, чмокнула в щеку. – Дождись меня. Приду – поговорим.

Он резко развернулся и пошел прочь.

– Эй, малыш! – крикнул Дэвид. Мартин обернулся. – Если наткнешься на моих стариков, мы ходили с тобой на баскетбол, я потом пошли в гости.

Мартин посмотрел на него невидящим взглядом, пожал плечами и пошел назад по Второй авеню.

Я вернулась поздно, чувствуя себя ужасно виноватой. Мартина не было. Я не стала выключать свет, чтобы не уснуть, но это не помогло. Утром, когда я проснулась, свет все еще горел. Постель Мартина была не смята. День прошел в хлопотах по хозяйству. Отец отсыпался. Мать время от времени спрашивала, где Мартин, и я отвечала, что нечего беспокоиться, он уже взрослый. Но сама волновалась ничуть не меньше. После обеда я несколько раз прошлась по Второй мимо дома Джерри Гликмана и других мест, где мог оказаться Мартин. Наконец я его нашла. Он сидел на лестнице у дома Вивиан Мандель, вытянув перед собой руки, а Вивиан с серьезным видом пыталась распутать бечевку, натянутую на его растопыренные пальцы. Увидев меня, она хихикнула.

– Привет, Руфи, – крикнул Мартин. – Как дела?

– Как сажа бела.

– О-хо-хо, – вздохнул он, обращаясь к Вивиан, – с ума сойти, какие в нашей семейке все остроумные.

Вивиан снова хихикнула. Он наклонился и громко поцеловал ее в нос.

– Мартин, сказать маме, что я тебя видела? Она волнуется.

– Ну конечно сказать! Скажи, что видела меня, скажи, что я… как там дальше в этой песенке? Забыл.

Вивиан хихикнула.

Я посмотрела на нее. Дешевая потаскушка (миссис Ландау уверяла, что такие встречаются только в католических школах) со смазливой мордашкой без единого признака мысли, стройными ногами и невероятных размеров торчащей вперед грудью, которая считалась достопримечательностью всего квартала и являлась предметом непомерной гордости ее обладательницы. Я никогда не обращала на Вивиан внимания, мне она была безразлична. Сейчас же я с удивлением читала на ее лице выражение страха, вызова, ненависти. И это идиотское ее хихиканье!

– Может, спустишься и поговорим? – спросила я Мартина.

– Старшая сестра, – ответил он, – говори прямо здесь, пусть моя подружка слышит.

– Мне надо знать, придешь ли ты сегодня домой.

– Я бы не прочь, но сама видишь, я… хм… – подняв руки с натянутой на них бечевкой, – я тут попал в плен к одной доброй вдовушке и ее очаровательной дочурке.

Вивиан хихикнула.