Стреляй, я уже мертв - [262]
— Это миссис Миллер, — сухо ответила Мариан.
— Ах, миссис Миллер, я вас не узнала... Я посмотрю, может ли мистер Миллер ответить.
Секунду спустя она услышала голос Фрэнка и вздохнула с облегчением.
— Как там твои изыскания? — поинтересовался он.
Мариан рассказала ему о последнем визите в Амман и обо всем, что рассказал ей сегодня Изекииль.
— А ты не думаешь, что пора уже закончить с этой историей? Напиши доклад и возвращайся домой. Ты злоупотребляешь терпением Мишеля, а он, должен тебе напомнить, твой босс.
— Я не могу написать доклад, если не выслушаю обе стороны, — возразила она.
— Мариан, ты ведь со мной говоришь, и мы оба знаем, что для тебя значит эта поездка. Палестина стала твоей навязчивой идеей, и в этом нет ничего хорошего ни для тебя, ни для твоей работы. Возвращайся, Мариан. Если хочешь, можем встретиться в Париже. Я буду там через пару дней.
Она колебалась. Мариан нужно было знать, что он ее поддержит, что она всегда может рассчитывать на его понимание.
— Не могу, Фрэнк, пока еще не могу уехать.
Поговорив с Фрэнком, она позвонила начальнику, поймав его по мобильному.
— Мишель?
— Ну надо же, хорошо хоть ты удостоила меня звонком! Я отправил тебе два письма и оставил четыре сообщения на автоответчике мобильного...
— Прости, я была занята, переезжаю с одного места на другое...
— Мариан, я не смогу тебя покрывать и дальше. Никто не поймет, если ты останешься в Палестине. Слушай, ведь со всеми такое происходило — приезжаешь куда-нибудь, чтобы написать отчет, и не знаешь, как это откликнется... Такое случается, когда мы теряем из вида общую картину. Здесь, в офисе, именно я могу тебе сказать, что твой отчет ни к чему не приведет.
— Полагаю, это тебе сказала Элеонора. Вполне в ее стиле заявить такое про чужую работу, — зло ответила она.
— Когда ты вернешься?
— Я уже почти закончила. Думаю, что вернусь в Брюссель на следующей неделе.
— На следующей неделе! Да ты рехнулась!
— Нет, Мишель, я делаю свою работу, и это непросто, уверяю тебя.
— А я считаю, что просто. Тебе просто нужно констатировать то, что мы уже и так знаем: политика еврейских поселений — это дерьмо. Израильтяне забирают себе и те немногие земли, что остались у палестинцев. Эта политика ведет в тупик. Они приезжают в какое-либо место, строят, отправляют туда поселенцев и считают, что тем самым земля переходит во владение Израиля. Мне продолжать?
— Не все так просто.
— Ах вот как? Надеюсь, что евреи не задурили тебе мозги. Они умеют заниматься пропагандой. А если они смогут привлечь тебя на свою сторону, то всё пропало.
— Я собираюсь быть объективной и действовать как профессионал. И никто не привлечет меня на свою сторону. Я лишь пытаюсь описать действительность и осветить в своем докладе точку зрения обеих сторон. Так ведь и нужно, верно?
— Что нужно, так это сделать работу в отведенное время и не растрачивая деньги спонсоров. Мы не можем себе позволить, чтобы ты оставалась там. Все сроки уже прошли. Кстати, и администрация интересовалась твоим пребыванием в «Американском квартале». Что, в Израиле нет отелей подешевле?
— «Американский квартал» находится в палестинской зоне, там собираются палестинские лидеры и именно там, кстати, останавливаются переговорщики от Европейского Союза во процессе мирных переговоров.
— Ага, только у них-то никто не просит счетов, в отличие от нас. Ладно, Мариан, возвращайся, я больше не буду тебя покрывать. Неделя и ни дня больше, это точно.
Два последующих дня она посвятила запланированным визитам в Рамалле и Вифлееме. Она чувствовала разочарование после разговоров с палестинскими лидерами. Ту же досаду она ощущала и слушая израильских лидеров.
Любой беспристрастный наблюдатель сказал бы, что единственное решение — это совместное существование двух государств. Другого выхода нет.
Она не могла не восхищаться палестинцами. Для этого у нее были веские причины, но главная из них — их твердость и готовность пожертвовать собой, защищая попранные права. Их не победили, они по-прежнему ждали справедливости.
В дом Изекииля она вернулась лишь через три дня. Ханна, его внучка, приняла ее с широкой улыбкой. Девушка преодолела свое недоверие и вела себя дружелюбно.
— Я оставила еду на случай, если ваш разговор затянется.
— Не стоило так беспокоиться.
— Это всего лишь салат, немного хумуса и тушеная курица, так что это вам не придется ни о чем беспокоиться, только разговаривать.
Когда девушка оставила их вдвоем, Мариан почувствовала на себе изучающий взгляд Изекииля.
— Что ж, теперь ваша очередь, — сказал он.
— Это будет непросто, в конце концов, речь одет о финале истории, которая принадлежит и вам. Там есть события, в которых вы принимали участие.
— Мне очень важно услышать версию Зиядов. Думаю, вы понимаете, какое значение имеет для меня эта семья. Уверен, что вы не отклонитесь от истины ни на йоту. Но истина иногда бывает многоликой.
— Истина — всегда истина, — ответила Мариан, стараясь справиться с дурными предчувствиями.
— Это не так. Истину окружают другие элементы — сущность каждого из нас, наши жизни и события текущего момента. К примеру, Иерусалим — священный город для христиан и мусульман, это истина. Но за много столетий до того, как он стал таковым для тех и других, он также был столицей нашего царства, святым городом для иудеев. А теперь это оспаривают. Моя истина так же осязаема, как и истина Зиядов. Но не будем спорить. Я вас слушаю.
Ирак накануне американского вторжения. Группа археологов занята поисками глиняных табличек с самым ранним изложением текстов Книги Бытия, предположительно продиктованных праотцом Авраамом.Лагерь ученых становится местом столкновения различных интересов. Крупные дельцы – торговцы раритетами – во что бы то ни стало хотят заполучить уникальную находку. Здесь же, в лагере, находятся наемный убийца и молодой священник, намеревающийся предотвратить кровопролитие, о котором ему стало известно во время исповеди.
Собор в Турине хранит важнейшую реликвию католической церкви — погребальный покров Иисуса Христа. Повествование начинается с истории противоборства двух сил, не утративших и в наше время своего могущества: тамплиеров и христианской общины из турецкого города, куда после смерти Христа попала Плащаница. И те, и другие считают, что Плащаница по праву должна принадлежать им. События, происшедшие в древности, находят свое продолжение в современном мире, в них вовлекается большое количество персонажей — полицейские, журналисты, историки, служители Церкви, фанатики…
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.