Стрелы ярости - [24]
Она подняла на него нежный взгляд и стянула с плеч рукава туники так, что ткань едва прикрывала грудь.
– А хочешь знать, что предпочту я? Может, запрешь дверь и расспросишь меня поподробнее?
Спустя еще два часа Марк, совершенно измотанный и все же невероятно счастливый, вернулся в казарму и открыл дверь в комнату, где расположились все четыре центуриона. Руфий вопросительно посмотрел на него. Юлий и Дубн уже спали, свернувшись на соломенных матрасах.
– Ну, явился, наконец. Я подумывал, не отправить ли охранника на поиски, но Юлий убедил меня, что ты, забыв о старших товарищах, хлещешь иберийское красное в доме у легата. Так расскажи, где был? Да ты, похоже, едва стоишь на ногах, хотя спиртным от тебя вроде не пахнет.
Ветеран демонстративно принюхался, и глаза у него расширились. Он откинулся в кресле и пихнул приятеля, лежащего у него за спиной.
– Эй, Юлий! Юлий, просыпайся.
Его товарищ потер заспанные глаза, сел, бросил взгляд на Марка и снова повалился на кровать.
– Он вернулся. Подумаешь, дело какое. Отстань, дай поспать.
Руфий потряс его за плечо.
– Думаю, тебе будет интересно на это посмотреть. Или, точнее сказать, понюхать.
Юлий сердито осмотрел Марка с головы до ног, втянул носом воздух и поглядел на друга с зарождающимся изумлением.
– Да чтоб я сдох…
Руфий фыркнул:
– Я бы не стал говорить, что день окончен, а то этот похотливый содомит ничего нам не расскажет о своих делишках.
Юлий снова принюхался.
– Ты… ты был…
Марк покраснел, а Руфий налетел на него с удвоенной силой.
– Да все с ним ясно. Мы тут сидим и волнуемся за него, думаем, не пырнул ли его какой-нибудь воришка ножом в ночной тьме, а он в это время палки кидает. Он даже не смыл с себя запаха женщины, прежде чем вернуться к нам, несчастным жертвам долгого воздержания. Разве тебя не учили, что после того, как перепихнешься, надо сходить в баню или по крайней мере взять мочалку и ведро с водой и использовать их по назначению.
Марк открыл было рот, чтобы резко ответить, но Юлий швырнул ему в лицо полотенце, еще влажное от вечернего обтирания.
– Воспользуйся моим, парень. Не смей ложиться в общей комнате, когда от тебя такая вонь, тут и так спать невозможно. Ведро с водой стоит за дверью – иди и помойся, как полагается.
Он внезапно остановился, захваченный врасплох выражением лица Марка.
– Постой, да у тебя совсем мозги набекрень съехали! Ты даже не заметил, что в тебя летит полотенце. Я знаю, кто она… Как же ее зовут? Госпожа лекарь…
Марк с полотенцем в руке открыл дверь.
– Фелиция. Ее зовут Фелиция. Она обещала выйти за меня замуж…
Его друзья обменялись удивленными взглядами. Юлий кинулся трясти единственного человека в комнате, который до сих пор не принимал участия в происходящем.
– Дубн, проснись, а то все пропустишь!
Кальг и его телохранитель покинули военный лагерь с первыми рассветными лучами. Они выскользнули незаметно, лишь обменялись парой слов со стражниками на западной границе лагеря. Стражники принадлежали к племени сельговов и были по-прежнему верны своему племенному вождю. Кальг что-то настойчиво прошептал на ухо воину и, обратившись к стражнику, произнес:
– За все утро ты никого не видел, Валло. Понятно?
Командир стражи, седой, покрытый шрамами ветеран двух восстаний против ненавистных захватчиков, с безразличным видом кивнул. Он был в дозоре вчера, когда гонец, о котором его заранее предупредили, вышел из леса с западной стороны лагеря и остановился в пятидесяти шагах от ограды. Когда Валло подошел, чтобы поговорить с ним, северянин передал ему сообщение для Кальга, а потом развернулся и двинулся прочь, не обращая внимания на десяток сельговских воинов, стоящих за спиной своего командира. Теперь Валло стоял перед Кальгом, с сомнением оглядывая жалкую горстку телохранителей, окружавшую племенного вождя.
– Никто ничего не узнает, мой господин. Мы будем охранять твой шатер, а если кто-нибудь спросит, будем отвечать, что ты заболел. – Командир стражи наклонился поближе к Кальгу и тревожно прошептал: – По-моему, тебе не стоит так рисковать.
Кальг кивнул, похлопал ветерана по плечу и огляделся кругом, проверяя, не видит ли их кто-нибудь.
– Я знаю. В мое отсутствие вотадины станут роптать еще громче, а их вождь продолжит строить козни, но это дело надо обделать по-тихому, иначе мы не сможем рассчитывать на победу.
– И ты покидаешь лагерь всего лишь с маленькой группкой воинов? Мой господин, это ошибка! Это та же самая ошибка, из-за которой на тебя напали римляне, когда ты охотился в лесу. Они убили твоего телохранителя, а тебя спасла лишь сила и умение владеть мечом.
Кальг негромко рассмеялся, вспоминая свою первую встречу с римлянином, который предал своих и дал ему возможность расправиться с римским Шестым легионом.
– На этом дело не кончилось. Когда-нибудь мы изгоним римлян с нашей земли, и я расскажу тебе эту историю. А сейчас без риска не обойтись, если мы хотим одержать великую победу и навсегда избавиться от захватчиков.
Воин поклонился и отошел в сторону. Телохранители скрылись за тщательно замаскированным проходом в частоколе, окружавшем лагерь, и въехали в лес с копьями наготове. Стражник дал подчиненным знак вернуться к своим обязанностям, а сам внимательно оглядел лагерь, чтобы удостовериться в том, что отъезд Кальга остался незамеченным. Небольшой отряд почти скрылся из виду за толстыми стволами дубов.
