Стрелы Времени - [142]

Он вышел из кабинета Маддалены и направился в тюрьму.

На посту охраны ему снова пришлось иметь дело с бюрократическими проволочками. Рамиро старался сохранять спокойствие, пока все поданные им документы подвергались тщательному изучению, которое сопровождалось жалобами и обращениями к фотонным записям – служащие пристально разглядывали их и никак не могли разобраться в том, что видели.

Весь этот маразм продолжался полсклянки, после чего охранник сообщил ему: «Теперь вам нужно просто подождать. Сейчас мы ее выведем».

Когда женщина вошла в комнату, Рамиро обратил внимание на ее походку. Если до этого на ней и были кандалы, то сейчас она не подавала ни малейшего вида. Он двинулся вперед и обнял ее.

– Ты в порядке?

– Знаешь, как говорят, – ответила Тарквиния. – Нет большей чести, чем пойти по стопам Ялды, матери всех узников.

Рамиро не понял, был ли в ее словах сарказм.

– Что ты слышала насчет обрыва? – спросил он, когда они вышли в коридор и направились вперед по соседним опорным веревкам.

– Взрывы у подножия горы. Люди то выходили в космос, то возвращались обратно. Сумбурная версия, которая дошла до всех остальных уже после того, как все закончилось – не более того, безо всяких подробностей.

– Две трубы получили брешь у основания, но их вовремя запечатали, – объяснил Рамиро. – У группы Джакомо были собственные блокираторы; будь их воля, они бы всю ось располосовали.

Тарквиния слишком долго обдумывала происходящее, чтобы удивиться их предательству.

– И что же им помешало?

– Агата, – ответил Рамиро. – С парой дюжин друзей. Они вышли на поверхность у подножия горы и выбросили бомбы в космос. Физически пострадали только три светособирателя. Причиной обрыва стала вспышка от взрыва.

Тарквиния молча впитала эту мысль.

– Они спасли Бесподобную, – сказал Рамиро. Его благодарность была искренней, но он по-прежнему чувствовал, будто кривит душой.

– Кто-нибудь пострадал?

– Агата потеряла много плоти. Пару черед никто не верил, что она выживет, но сейчас она, наконец-то, пошла на поправку.

Тарквиния тихонько зарокотала.

– Мы можем ее навестить?

– Само собой.

Пока они пробирались к ближайшей лестнице, Тарквиния поведала ему о собственных злоключениях.

– Мне выделили время в обсерватории, и поначалу все казалось идеальным, пока самые назойливая любительница лезть в чужие дела среди моих коллег не решила узнать, как у меня дела в тот самый момент, когда я осматривала реактивный ранец из аварийного комплекта. Она посчитала это достаточно подозрительным, чтобы произвести гражданский арест; большая часть сотрудников сочли ее идиоткой, но один сторонник у нее все-таки нашелся. Я боялась, что вдвоем они так на меня обозлятся, что на полном серьезе попытаются привлечь внимание человека, который в силу своего положения мог бы упомянуть об этом инциденте в официальном сообщении.

– И тогда Совет знал бы об этом с самого начала. – Весь экипаж Геодезиста бы попал под пристальное наблюдение с момента возвращения корабля.

– Вот именно. – Тарквиния зажужжала. – Поэтому в итоге я позволила им задержать меня в одной из комнат обсерватории, пока эти идиоты занимались тем, что по очереди следили за мной и спорили с коллегами, которые хотели меня освободить. Только после обрыва им удалось привлечь к делу службу безопасности.

Они добрались до больничного этажа; теперь им оставалось преодолеть небольшое расстояние вверх по оси.

– Прежде, чем мы встретимся с Агатой, – сказал Рамиро, – я должен тебе кое в чем признаться. – Он рассказал ей о разоблачении своей аферы. – Не сердись на меня, – умоляюще произнес он. – Вся эта история с предками просто с ума ее сводила.

– Я не сержусь, но тебе не стоило ей этого говорить.

– Почему?

– Я не вырезала эту надпись, – заявила Тарквиния. – Я отправилась туда, чтобы попытаться, но ничего не вышло: ни один из осколков не поднялся с земли и не притянулся к стамеске. Я испробовала разные инструменты, разные движения…, но так и не смогла стереть эти символы. Если уж на то пошло, то после моего ухода они стали еще более четкими, чем когда я их только увидела – как будто после моих попыток Агате и Азелио было сложнее разобрать надпись, чем если бы я осталась в стороне. Я не была автором тех слов. Ответственность за них лежит на ком-то другом.

Рамиро не знал, говорит ли она правду или просто пытается удержаться за аферу как источник выгоды, но сейчас он не собирался подвергать сомнению ее версию произошедших событий. Если ее история выглядела именно так, то увиденное им самим ей никоим образом не противоречило.

Когда они вошли в палату, Агата заприметила Тарквинию и возбужденно прокричала: «А, ты свободна! Поздравляю! Иди сюда – у меня есть отличные новости!».

Приближаясь к ее песчаной постели, Рамиро заметил, что Агата восстановила часть плоти с момента его последнего посещения, но по-прежнему была лишена конечностей. Врачи сказали ему, что для поддержки регенерирующего пищеварительного тракта ей потребуется каждый чахлик ткани.

– Что за новости? – спросила ее Тарквиния.

– У меня только что была Лила со своей студенткой Пелагией, – ответила Агата. – Кризис инноваций миновал – окончательно и бесповоротно!