Стрелок - [21]
«Будь на моём месте другой, родственникам пришлось бы уже потратиться на гроб. Хотя вряд ли — вывезли бы за деревню и бросили на скотомогильнике….»
За забором истошно лаяла собака, захлёбываясь.
Стонали все, кто ещё был жив. Стонали и кричали. И стон этот низким дымом тек над двором. Чей то крик, срывающийся на истошный визг перешёл в хрип…Пахло парным мясом, испражнениями, потом, сгоревшим порохом. Запах был тяжелым, бил по нервам, напоминал совсем скверные времена. Запах убийства, безумия и смерти.
— «Наместник божий», вы заняты не тем и вам лучше убраться отсюда. Не будем вспоминать о каких-то пустяках. Будьте паинькой. Шли бы вы домой и подрочили на гнусную картинку с блудницей…. Для здоровья полезней…
«…не введи нас во искушение», — пробормотал Стрелок в сторону.
— Угрёбый домой, святоша…Got it, mother fucker?[39]
(«Недобрый у него взгляд»).
Священник, сорвав с шеи и подняв наперсный крест, завопил своим пронзительным фальцетом: «Убейте его!». Вопил, вопил, вопил: «…убейте его! убейте его! убейте его!..»- он был словно уличный торговец, обкурившийся конопли. И тыкал, тыкал, тыкал пальцем в сторону Мэтта.
От саманного домика к Мэтту двинулась стая старух. Раскоряченные узловатые пальцы с кривыми ногтями, с желанием вцепиться в глаза или вырвать кишки и потрошки из живота, морщинистые дряблые шеи, с обвисшей болтающейся кожей, горбатые хищные носы грифов-падальщиков. Раскинувшиеся иссохшиеся руки, прикрытые чёрными платками, делали их похожими на стервятников, слетающихся на тушу дохлого мула. Между ними затесался пеон-землекоп со здоровенной лопатой.
От ворот двинулась паства безумного священника целые депутации слепых, калек и попрошаек, громко канючивших«…por Dios»[40],надеявшиеся на поживу и прочие любопытные.
«Надо устранять не следствие, а причину», — мелькнуло в голове у Стрелка.
«Ты разбиваешь мне сердце», — и выстрелил в священника.
Второй выстрел. Глухой шлепок. На латанной-перелатанной домотканой мешковине рубахи раскинула лепестки карминно-вишнёвая лилия. Пеон отбросило назад, и он упал под ноги семенящих грымз. Одна из бабок споткнулась о тело. Рухнула (сбивая с ног приятельниц) с истошным воплем:«Todos muertos! Todos!!»[41]. Ещё одна перекувыркнулась через неё.
«… Ну почему они так до огорчения тупые?»
Стрелок развернулся на каблуках.
Выстрел. Ещё выстрел. Пламя с дымом из стволов обреза вырвалось вперёд на несколько ярдов. Грохот в замкнутом пространстве двора страшно и звонко ударил по ушам. Визжащая картечь впритирку прошла над головами враз окаменевшей толпы. Толпа качнулась. «loc!..loco!!»[42] Начался массовый исход…
«И Моисея не надо…»
Бросали костыли и палки увечные и расслабленные, обнаружившие невиданную прыть. Прозревшие слепые срывали с глаз повязки. Ходячая немощь моментально исцелилась.
Пятнистая лошадь, привязанная к дереву недалеко от ворот, пронзительно взвизгнула, стала лягаться….
Двор опустел. Валялись тряпки, разрозненная обувка, раздавленная корзина, растоптанные сомбреро…. Только беспомощно барахтались в бесформенной куче старухи.
Священник… Подгребая ногой, волочил тело через двор, словно тюлень или ещё какая-то медузообразная мерзость, ищущая место, где сдохнуть. Уткнулся носом в могильный отвал. Задравшаяся сутана, обнажила ногу с сеткой багровокрасных варикозных вен.
«Боже, Бо-же, Б-о-о-же… Не надо. Не надо. Не хочу, не хочу умирать… Не хочу, не хочу умирать… Не надо… Не надо… Не хочу, не хочу умирать. Не хочу, не хочу…
Крик, срывающийся на истошный визг. Визг перешёл в жалобный хрип. Впрочем, хрипел он очень недолго. Мэтт был гуманным человеком и «дрова» понапрасну не мучил. Пуля в тонзуру веером разнесла голову. Волосы подпрыгнули. Кровь хлынула изо рта, носа, из-под подбородка, где вышла пуля. Окровавленным лицом ткнулся в глину. Ноги дернулись, отбрасывая мелкие камушки. От умирающего тела завоняло говном.
«Кому-то достается только дерьмо, сладенький».
Куча из старух (просто груда рук и ног) после выстрела затрепыхалась, задёргалась, распалась на отдельные тела, бросившиеся в рассыпную. Метнувшись, размазались по стене, пытаясь просочиться на другую сторону…
«Не умерли бы старушенции от разрыва сердца или апоплексического удара».
У дома, привалившись спиной к стене, лежал ниггер, Стрелок не знал, жив он или мертв — и потому дважды выстрелил в него, мертвым можно считать только того, кого ты убил лично, да еще и убедился в том, что он мертв.
«Покойники имеют привычку воскресать и стрелять в спину. Подранков надо добивать. Не гуманно? На последнем месте — воспитанное общество и все его предпочтения».
«Из чего ты меня хотел замочить, мой гуталиновый друг?»
Карабин Бернсайда, россыпь конусообразных патронов… «А у твоего компанейро?»
Ствол, обмотанный медной проволокой поверх тонкой и длинной трещины… Засорилось затравочное отверстие. Выкрутил и выкинул кремень…
«Они, что лавку старьёвщика ограбили?»…
Индеец, елозя на животе, пытался отползти — «Покойся в мире». Тело на миг окостенело, вывернулось дугой и обмякло…Револьвер упокоенного сунул себе за пояс.
Подошёл к земляному отвалу… Тлеющая самокрутка. По черным жирным волосам ползают белёсые вши…Из под сюртука, надетого прямо на голое тело, вывалилось необъятное брюхо с вылезшим пупком. Из под напластований грязи и подтёков крови синела татуировка — Святой Лоренцо
Вы пришли в Мир... Не правда ли, кажется, что Мир всецело принадлежит вам?.. Жизнь - чистый холст, на котором вы пишете картину неповторимой судьбы, одобренную Всевышним. Нет большего счастья, чем своей рукой наносить на бесконечность мазки-мгновения сущего бытия. Неважно, что зачастую незаконченное творение под порывами вселенских ветров опрокидывается на Землю... Вы лишь становитесь сильнее. Вот-вот из-под кисти выйдет шедевр, достойный подражания. Шедевр чьей-то жизни, выписанный извилистыми тропами судьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Никому не дано знать, куда судьба забросит его завтра. Может — на обычную вечеринку, а может — и в иной мир, изнывающий под колдовским гнетом зловещего Владыки, где на всех, не поддавшихся его магии, ведется безжалостная охота, из казней устраиваются шоу, а право выступить в роли палачей разыгрывается в лотерею. Сумеет ли выжить в Скайлене еще вчера обычный парень, сумеет ли одолеть темные чары и одержать победу над силами зла, и что окажется для этого самым важным и нужным: подаренные магией сверхъестественные способности или любовь?
Сталин, Иван Грозный и Дракула — что между ними общего? Все эти люди вошли в историю Европы как самые одиозные и кровожадные правители, поработители народов и тираны. Но не только! Они были родственниками! В книге на основе анализа секретных архивных документов и исторических изысканий приводятся убедительные тому доказательства! Сталин был потомком двух самых жестоких и беспринципных политиков человечества, что и стало роковым для истории России фактором!