Стрела на излете - [50]

- Король смелый только с теми, кто слабее. Он расправляется с нами поодиночке. Но если взбунтуются все сразу, он ничего не сможет сделать, сил не хватит, даже с этим хваленым оружием.

- И что дальше? Все взбунтовались, все победили, король испугался и убежал обратно в Зачарованный Лес. Дальше что, Вильен? Это конец империи!

- Это право жить на своей земле по своим законам, защищать своих людей, а не заставлять их голодать по приказу из столицы. Право передать титул и земли своему сыну, а не надеяться на королевскую добрую волю.

- Это путь к варварству! Мы превратимся в таких же дикарей, как наши соседи, даже хуже. Передеремся друг с другом за лучший кусок земли, за выход к морю, да просто из-за косого взгляда. И спустя столетия междоусобиц, наших потомков, тех кто выживет, объединит новый Элиан, и все начнется сначала. Но мы потеряем все, чего достигли. Вот к чему приведет твой бунт!

- Эльвин, ты перечитал умных книжек. Король уступит, отменит налоги, даст дворянским дружинам новое оружие. И тогда мы будем говорить с ним на равных. И не будем бояться за наших сыновей. А с империей ничего не случится. Тысячу лет стояла, и еще столько же простоит. Но на наших условиях.

- Мы - это кто? С кем ты уже договорился?

- Пока ни с кем, ты первый. Но думаю, что все пограничные провинции - Вонвард, Айн, не уверен насчет Айона, они обычно с морскими, но и там не в восторге от новых налогов. Хорошо бы поднять Суэрсен, но без Аэллинов это невозможно. Инхор вряд ли, граф - брат королевы.

Эльвин тяжело вздохнул:

- Я не могу остановить тебя, Вильен. Ты сам решаешь и за себя, и за своих вассалов. Но Инванос бунтовать не будет. Даже ради нашей с тобой дружбы, я не стану делать то, во что не верю.

- Ты окажешься между молотом и наковальней.

- А ты утонешь в крови. Прости, Вильен, но я не могу.

Мужчины некоторое время молчали, потом Вильен заметил:

- Может, стоит отменить помолвку? Я не обижусь. Хватит с тебя и того, что ты окажешься кузеном мятежника.

Эльвин только пожал плечами:

- Мы здесь все так или иначе в родстве. Но все же, лучше бы ты меня послушал.

- Ты не можешь пойти со мной, а я не могу последовать твоему совету. Посмотрим, что скажут остальные.

***

Эльвин мерил шагами свой кабинет, от стены к стене, не зная, что делать. Он тратил драгоценное время на раздумья, размышлял, когда нужно было действовать, но никак не мог решиться. Вильен задумал безумство - даже если его поддержат соседи, король подавит мятеж. Но погибнут не сотни, а тысячи. А если Мэлин вдруг вспомнит, что он Аэллин, и потребует наследство матери, раз уж его лишили отцовского, или решит, что еще не до конца расплатился с Вильеном, и поможет повстанцам своей магией… Тогда и тысячами не обойдется.

Из-за траура Вильен так и не побывал при дворе, и не видел короля. Он не знает, что такое Элиан, даже не представляет. Эльвин пользовался расположением короля, но даже он чувствовал исходящую от эльфа несгибаемую волю, уверенность, подавляющую даже зачаточное желание возражать. Эльфийская ли это магия, или просто упрямство, но Элиан не уступит и не остановится, пока не уничтожит ослушников. Значит, он должен остановить бойню до того, как она начнется. Выбора нет.

Но Вильен - сосед, близкий родич - его мать была сестрой отца Эльвина, а самое главное - друг. Других друзей у маленького Эльвина не было - мать не позволяла приводить в замок детей местных дворян, боялась заразы, тем более не подпускала к единственному сыну детей прислуги. Он рос в одиночестве, окруженный заботливыми, любящими, но взрослыми людьми. Но запретить графу Виастро привозить в гости наследника не могла даже Глэдис, и визиты Вильена пусть ненадолго, но превращали размеренное существование Эльвина в настоящее мальчишеское детство.

Между долгом и честью следует выбирать долг, а между долгом и дружбой? О чести говорить уже не приходится, ее он оставил в кабинете министра. Что бы на его месте сделал Старнис? Эльвин невесело рассмеялся: Старнис на этом самом месте влез в мятеж, едва не угодил на плаху и лишился титула. А король, в отличие от наместницы, бунтовщиков щадить не будет. Ну что ж… дружба для него теперь недоступная роскошь. Так пусть лучше он лишится друга, чем друг - головы. Утром следующего дня из замка выехали два гонца. Один вез письмо в Сурем, второй ехал в Виастро.

Получив послание, Вильен сначала не поверил - перечитал дважды, и в ярости швырнул бумагу на стол. Предал… кто угодно, только не Эльвин! Ведь он не просто друг и родственник, он оказал его отцу последнюю, воистину неоценимую услугу. И что же теперь? Спас отца от костра, а сына отправил на эшафот! Только наивный умник может поверить, что Чанг позволит неблагонадежному графу и дальше править своими землями! Взбунтуется - казнят, как мятежника, затаится - устроят несчастный случай на охоте. Или же самое мерзкое - отдадут под суд за преступные намеренья, использовав письмо, впрочем, не будем играть словами, донос Эльвина, как доказательство. И весь род в изгнание, если не хуже. Проклятье, что же ты натворил, книжный мальчик!

Он мог понять, но не простить. Вильен придвинул чернильницу. Такие слова обычно бросают в лицо, завершая вызовом. Но Эльвин, не смотря на все усилия опекуна, так и не научился толком фехтовать, а с тех пор как ослеп, и вовсе не держал в руках оружия. Это будет не дуэль, а убийство. Пусть живет, но держится от бывшего друга подальше. Жаль, что нельзя расторгнуть помолвку прямо сейчас, не оглашая причины, но все равно этому браку не бывать. Он запечатал конверт алым сургучом - цвет Лаара, бога Войны. Печать войны и гнева. Дуэли не будет, но пусть знает, что вызов - есть.