Стрела Купидона - [2]

Он сурово нахмурил темные брови, просматривая свой список.

— Неужели?.. Mumepal

Была ли это его собственная мать или мать малыша — та, кого он звал, в любом случае она не появилась, а вышел только Йоргиос. Последовала короткая перепалка на греческом, из которой Эмма не поняла ни слова. Мальчик, видимо, не поняв, что происходит, разразился ревом столь же громким как и раньше.

— Мне ужасно жаль, — Эмма сомневалась слышит ли он ее за тем шумом, который производил ребенок.

Он сунул пару ключей в руку Йоргиосу. «Попробуй хоть этим заткнуть их», — приблизительно такова была суть того, что он сказал по-гречески, уволакивая орущего ребенка в заднюю комнату.

До новых номеров пришлось преодолеть приличное расстояние. Вниз на лифте, назад по крытому переходу и опять по длинному коридору. Номер леди Чартерис Браун в этот раз был с двумя кроватями, обычной для спальни в отеле обстановкой и великолепно оборудованной ванной комнатой. Номер, предназначенный Эмме, был действительно тесноват, но в нем были кровать и душ, а она была готова поселиться и в гораздо меньшей, лишь бы увидеть, наконец, что леди Чартерис Браун удовлетворена. Эмма нашла подходящую монету на чаевые Йоргиосу и отправилась назад по коридору, чтобы помочь леди Чартерис Браун распаковать вещи.

Но старая дама даже не двинулась с того места в центре комнаты, где Эмма оставила ее.

— Первый номер был гораздо лучше, — произнесла она обвинительным тоном.

Эмма упала на жесткий стул. «Конечно, он был лучше!» Боже мой, что заставило ее взяться за эту работу? Другое дело, если бы ей нужны были деньги, или она страшно хотела бы съездить на Крит. Нет, она была просто сентиментальной дурой, тронутой слезами этой высокомерной мегеры. А та пускала их в ход, когда это ей было выгодно. Леди Чартерис Браун что-то говорила.

— Что? — переспросила Эмма, и когда уловила суть, простонала:

— О, нет!

— Что ты имеешь ввиду своим «О, нет» ?

— Я не могу опять предстать перед этим греком на регистрации.

Последовала одна из тех тирад, которые так устала выслушивать Эмма.

— Хорошо, хорошо, — пробормотала она, заставляя себя подняться на ноги. «Это будет великолепный сюжет для рассказа по приезде домой, — сказала она себе. — Если я доживу до того, чтобы что-то рассказывать».

Она поймала себя на том, что надеется, что грек на регистрации тоже увидит смешную сторону происходящего. Но он не увидел.

— Можем мы снять те номера, которые вы предложили нам в первый раз? — спросила она. Он действительно выглядел великолепно, если учесть изнуряющую духоту. Она видела, как его адамово яблоко поднялось и упало, когда он с трудом проглотил слюну. Его глаза потемнели и взгляд стал враждебным. Похоже, он едва сдерживал себя от желания хорошенько встряхнуть Эмму.

— Леди Чартерис Браун извиняется за беспокойство, которое мы доставляем вам…

— «В самом деле? Это более чем сомнительно».

Не произнося ни слова, грек снял ключи от двух первых номеров с крючков и направился через холл. Он шел так быстро, что Эмма с трудом успевала за ним. Он не сказал ни слова и леди Чартерис Браун. Он только поднял тяжелые чемоданы так, словно они были пустыми, и пошел по коридору, через крытый переход. Даже в неловкой тесноте лифта он оставался холоден и молчалив как монумент. Он открыл двери комнат, внес чемоданы, чопорно поклонился и вышел. Эмма могла почувствовать кипящую в нем ярость, словно электрический заряд.

Когда он выходил, леди Чартерис Браун спросила покровительственным тоном: — Эмма, у тебя что, нет мелочи дать этому типу?

Эмма захлопнула дверь за оскорбленной фигурой грека.

— Нет. Я думаю, это — семейный бизнес. А он, скорее всего, — сын.

Увидев, что леди Чартерис Браун занялась распаковкой своих вещей, Эмма с облегчением выскользнула в свой номер. На узком балконе она облокотилась на перила и вдохнула напоенный ароматом роз воздух. Неужели прошло две недели с того момента, как она, будучи свидетельницей на свадьбе своей кузины Силви, впервые увидела леди Чартерис Браун?

«Вдова моего старого босса, — торопливо пояснила Силви, как только старая леди приблизилась к столу, куда складывали подарки. — Она всегда знала все про всех в офисе. Ее невозможно было не пригласить». Тогда, в этот солнечный день, она впервые столкнулась лицом к лицу с грозной старухой под аркой жимолости. Старая леди руководила с помощью прогулочной трости и бокала шампанского.

— Ты — кузина, не так ли? — спросила она Эмму. — Та, которая поумней.

Эмма вспомнила, как улыбнулась тогда и подумала, что старуха когда-то была красавицей, судя по правильным линиям ее лица.

— Да, я кузина Силви.

— Вы с ней совсем не похожи.

— Нет.

Эмма была высокой и белокурой, Силви — маленькой, изящной, темноволосой и оживленной.

— Ты работаешь учительницей, я права? Здесь в Милчестере?

— У меня была временная работа. Теперь она закончилась. Я получила предложение постоянно работать в Лондоне после летних каникул.

— Современные языки, не так ли?

— Французский и немного немецкий.

— Гм, — пронзительные голубые глаза прямо смотрели на нее из-под элегантной широкополой шляпы. — Этот парень, за которого выходит Силви… Ведь сначала он был твоим, правда?