Стрела и солнце - [15]

Воины в чешуйчатых панцирях и яйцевидных шлемах без проволочек пропустили двух начальников в пределы замка.

Под защитой толстых стен акрополя пантикапейцы хранили от чужих взоров главные святыни города: мраморные статуи Гермеса и Посейдона, а также государственную казну. Тут же помещались наиболее почитаемые храмы, монетный двор, казармы и жилище царя.

— Собственно, зачем я сюда притащился? — сказал вдруг Гиппонакт. — Чего я там не видел, в проклятом дворце? Ты говорил — пойдешь проверять караулы. Так? Возьми с собой. Потом выпьем как следует, а? Мне скучно.

Командир наемников окончательно убедился — Гиппонакт привязался к нему с целью не дать и шагу ступить свободно, пока из дворца не уберутся те четверо, если они тут. Кто они? Что они делают здесь?

«Сам виноват, мул! — ругал себя хилиарх. — Кто тянул тебя к Гиппонакту? Домой еще собирался пригласить, дуралей Как же быть? Допустить Гиппонакта в казармы? Но Филл… нужно вот сейчас найти Филла. А при Гиппонакте с Филлом не поговоришь. Ну, попробуем одно средство, Может, удастся избавиться от царского осведомителя».

— 3-знаешь, друг, — сказал хилиарх чуть заплетающимся языком. — Я, к-кажется, перепил. Внизу было терпимо, а вот когда поднимались, голова закружилась. Ноги подламываются. Ты п-прав. Караулам ничего не с-сделает-тся. Пойду спать. И ты бы прилег где-нибудь во дворце. Смотри, как тебя качает.

— Ай-яй-яй! — Гиппонакт укоризненно помотал головой. — И это — солдат! Служитель Ареса, бога войны! Гроза диких номадов! Страж родины! Тьфу! Хлебнул глоток вина и скис. Позор! Страх! Наваждение! Поношение человеков! Я не могу видеть подобных мужчин. Не могу ходить по земле, где существуют этакие слюнтяи. Горе мне! Лучше пойду и утоплюсь.

— Я очень рано поднялся, — пояснил Скрибоний. — И не ел почти ничего.

— Ну, ладно. Ладно, презренный трезвенник! Пропадай, как хочешь, Иди отоспись, несчастный.

Хилиарх нашел Филла в пустой казарме первой спиры — подразделения, соответствовавшего римской когорте; как известно, когорта состоит из шестиста человек.

Солдат лежал, весь облепленный пластырями и примочками, и жалобно скулил, как ошпаренный щенок. Товарищи промыли ему раны вином и ушли на занятия, поставив рядом с кроватью блюдо с хлебом и кувшин с водой.

— Что с тобой? — обеспокоился начальник.

— Из… избили! — заохал Филл, не глядя в глаза командиру. — Ох, умираю…

— Кто?

— Не… не знаю. Какие-то пьяные бродяги. Вышли из харчевни. Я не успел посторониться. Накинулись.

— Почему не позвал на помощь коллакретов? Там эти лоботрясы Дримил, Теодор, Никита весь день слоняются без дела. Выручили бы.

— Не успел.

— Почему ушел, не известив меня?

— Я… был весь в крови.

— Болван! — выругался с досадой хилиарх. Планы ломались. — А я-то ищу тебя, с ног сбился. Так что же — ты совсем не можешь ходить?

— Ох! Они… переломали мне… все кости!

— Жаль, башку не разбили вдребезги. Скотина! Не мог избежать ссоры. Как же теперь быть? Ты нужен, понимаешь? Очень нужен сейчас.

— Ох! Ох!

— Не ной, дрянь. Из-за тебя я упускаю редкую дичь. Может, попробуешь встать? Выпей крепкого вина, боль утихнет.

— Оставь меня — ох! — в покое, господин хилиарх. Я чуть дышу.

— Собака! — Скрибоний с яростыо ударил себя кулаком по колену. — А я-то надеялся на тебя. Ну, погоди — я расплачусь с тобой.

Хилиарх зашагал к выходу.

— Ох! Господин… ох! Хилиарх… ох! — окликнул его перетрусивший Филл.

Ему было не так уж больно, как он хотел показать. Филл просто боялся, что Скрибоний уже знает с стычке с Гиппонактом. Поэтому и разыграл умирающего. Поскольку хилиарх поверил выдумке, не стоило слишком упрямиться. Не дай бог навлечь гнев командира. Скрибоний расправится круче, чем коллакреты.

— Не уходи, господин хилиарх, — простонал Филл, поднимаясь. — Мне стало легче. Это от того, что ты проведал меня, господин хилиарх.

— Так-то лучше, — повеселел Скрибоний. — Ходить сможешь?

— Мне уже совсем хорошо, господин хилиарх. Не только ходить — смогу бегать, прыгать и нырять.

— А ушибы?

— Что ушибы, господин хилиарх? Я солдат. Не такие раны заживали, как на собаке.

— Вот и хорошо. — Скрибоний сел на постель Филла, оглянулся, наклонился к уху солдата и зашептал: — Пока ты здесь валялся, в город явились четыре незнакомых человека. Может, они тут, ясно? Надень простую одежду. Смажь кровоподтеки. Присыпь мелом, чтоб не бросались в глаза. Притаись у дворца, жди, когда те выйдут. Незаметно следуй за ними, куда б ни направились. Слышишь? Пойдут по суше — иди по суше. Морем поплывут — найди лодку. Полезут в ад — лезь туда же. Гиппонакт утверждает, будто они из Танаиса. Может быть, он говорит правду. Может быть, лжет. Выясни — не пираты ли эти четверо, нет ли среди них Драконта

— Понадобятся деньги.

— Получай.

Пройдя по нешироким улицам акрополя мимо казарм, обширных хранилищ, конюшен и монетного двора, начальник порта Гиппонакт достиг царского жилища — старого здания с легкой ионийской колоннадой во всю ширину фасада.

Через темный проем главного входа Гиппонакт попал на внутреннюю площадку дворца.

Здесь находился бассейн. Посередине водоема, на груде известковых глыб, нагроможденных в умышленном беспорядке, стояла с бронзовым кувшином на плече мраморная дева. Нос отбит. Из сосуда сочится тонкая струйка воды.