Стрела Бодимура - [7]

— Тогда кто это сделал? — поинтересовался я. — Вечером прошедшего дня ты побил соплеменника, в чем сам только что признался. А сегодня утром его обнаружили мертвым. Возможно, у тебя и не было умысла убивать Мархуна, но так получилось…

— Я не убивал, — вновь заявил Бабук и, поднявшись, начал кресалом разжигать очаг у своего одра.

Эта старая обезьяна с повадками человека, кажется, действительно ни при чем, подумал я. Но тогда кто виновник гибели Мархуна? Хин? Может быть, когда дружок Бабука вытолкал непрошеного гостя взашей, визитер неудачно свалился и получил увечье, несовместимое с жизнью? Однако хватило бы у погибшего сил самостоятельно дотащиться до кустов?

— Если Мархуна теперь нет с нами, то всем достанется больше мяса, — между тем стал философствовать хозяин сакли. — Распорядись, имух Латислаф, чтобы все поделили по справедливости, а то в прошлый раз Ванава забрала себе треть добычи.

— Не себе, — поправил я. — Она делает запасы на то время, когда снуксы уйдут на север. Для больных и детей.

Я встал и направился к джутовой занавеси на пороге жилища.

— Кстати, — напоследок сказал я ему, — я так и не понял, зачем к тебе приходил Мархун.

— И я не понял, — пробубнил в ответ абориген. — Ему, наверное, просто захотелось «хуры» на дармовщинку. Что поделаешь, это был глупый квибл…

Ясное ночное небо заворожило меня. Мириады звезд, усыпавшие черную бездну космоса, светлячками мерцали над головой.

Я вскинул голову — где-то там, наискосок от белого карлика Сириуса, находится Земля, и без выхода в подпространство до нее лететь около десятка световых лет. Здешний народец понятия об этом не имеет. Сидя по домам, он мечтает вовсе не о заброшенных планетах и иноземных цивилизациях, а исключительно о своем житье-бытье. Ему наплевать на параграфы Галактического устава, на всю важность миссии Наблюдателя. А вот мне — нет. Я должен найти убийцу.

ГЛАВА 3 В поисках мотива

В нашей кают-компании меня уже ждали. За столом, вяло тыкая вилкой в размороженные овощи, сидела Сарделька. По ее понурому виду было ясно, что смерть простого квибла на нее довольно сильно подействовала — она была похожа на ребенка, переживающего кончину своего любимого хомячка.

Стройная фигура Сорди маячила у регенератора. Ну, за Ури я был спокоен — это кладезь самообладания и выдержки.

— Ты что-нибудь выяснил? — подала голос Марион.

Моему неопределенному лаконичному ответу позавидовал бы сам Цицерон. Что поделать, не умею я изящно излагать свои мысли. Если бы умел, то сейчас сидел бы в Большом Совете и свысока наставлял косноязычных Наблюдателей.

Сарделька совсем пригорюнилась. Только на Ури мои слова не произвели никакого впечатления.

— Придется вам попыхтеть, кэп, — послышалось от регенератора, — ибо в любом преступлении важнее всего обнаружить мотив содеянного.

— Может быть… — без энтузиазма прокомментировал я заявление Сорди. — Но все-таки каждый примитивный организм озабочен поиском сытной жизни да приятного времяпрепровождения, и тогда любой, кто ущемляет его природное право на комфортное существование, рискует подвергнуться агрессии. Мархун кому-то помешал, и его убили. Так что следует выяснить, кому и как он мог досадить. Квиблы — народ, в общем, миролюбивый.

— Чтобы намеренно убить соплеменника, абориген должен четко представлять цель, зачем он это делает. Во всяком случае, должна была существовать какая-то причина, которая сулила убийце ощутимую выгоду. А какая выгода от смерти безобидного квибла?

— Это мне и предстоит узнать. Подозрение, естественно, падает на Бабука, но, я думаю, он и так доволен жизнью, чтобы решиться на такой безумный поступок. Имух Муша к нему благоволит. Кстати, Марион, какое наказание грозит убийце?

— Скорее никакого, — ответила девушка, в задумчивости наматывая на палец прядь волос. — Ценность жизни за пределами их сознания.

— То есть как? — опешил я.

— По представлениям квиблов, жизнь им дает Вершитель Судеб. Он же и забирает ее. Примитивное толкование мироустройства…

Похоже, Бабук мне не соврал. И он действительно ни при чем.

В кают-компании зависла зыбкая пустотелая тишина, только регенератор тихо урчал, переваривая остатки ужина.

— Странно… — продолжила Марион. — Мархун с утра сидел дома, потягивал «хуру» и играл с соседом в камешки. А потом пошел к Бабуку и прицепился к нему с необычной просьбой.

— Чего же тут странного? — вновь раздался мягкий и бархатистый голос Сорди. — Искал покладистого аборигена, намереваясь разжиться бражкой у него.

Девушка покачала головой.

— Он просил у Бабука десять кувшинов «хуры». Согласись, для одного квибла это много. А брага за два дня все равно бы скисла, ее здесь не делают впрок.

— Ты хочешь сказать… — рассеянно отреагировал я.

— Я хочу сказать, что если Мархун желал продолжить возлияния, то вечером искать бражку в поселке было бессмысленно. К тому же даже у Бабука вряд ли бы нашлось десять кувшинов «хуры».

— Надо меньше пить и больше работать в поле, — проворчал в ответ я, — а не лежать на подстилке, забавляясь с соседским подростком игрой в камешки! Кстати, откуда взялась эта дурацкая забава? Ведь больше никто в нее не играет…