Стрела Бодимура - [47]

— Что ж, логично, — отозвался Аскольд. — И где ты собираешься его искать?

На этот счет у меня уже созрела одна идея.

— Сейчас все увидишь сам…

Я утопил педаль тяги до упора и направил машину на север в горы. К моему маневру Кричевский отнесся на удивление легко — он выдавил из себя всего лишь парочку нецензурных междометий и вжался в кресло, стараясь не клацать челюстью.

Внизу обозначился каньон — застарелый багровый рубец на теле планеты. Вдали, где горные кручи постепенно переходили в легкую холмистость, блеснула серебристая полоска одного из шести озер.

Везделет, постепенно снижаясь, вышел на параболическую траекторию.

Скалистая гряда оборвалась внезапно — перед нами раскинулась безжизненная равнина. До самого горизонта на сухой выжженной почве обозначилась протоптанная снуксами тропа, но самих животных нигде видно не было.

Гигантский валун, формой напоминающий пирамиду, я приметил сразу. В этом безликом творении цефаридян ничего не казалось необычным. Однако Прокса такая мимикрия не ввела в заблуждение — по каким-то особым приметам он догадался, что перед ним не просто каменная глыба, а космический корабль, принадлежавший последним представителям давно исчезнувшей цивилизации. Или, может быть, у него просто сработала интуиция.

— Вот он! — крикнул я Вадимычу, тыча пальцем вниз.

— Кто? — настороженно вращая глазами, вопросил приятель.

— Оставленный цефаридянами космический корабль… Полагаю, это жилище Прокса.

Позеленевший от воздушных кульбитов Кричевский уставился на гигантский валун, местами поросший мхом и занесенный песчаным крошевом.

— Намереваешься провести разведку, Кед? — полюбопытствовал приятель у меня после беглого осмотра диковинного звездолета. — Не опасно?

— Все может быть… — рассеянно констатировал я и направил машину прямо к подножию пирамиды.

Захватив оружие, мы молча вылезли из кабины. Вадимыч на прощание тоскливо взглянул на мешок со сластями и, вздохнув, потопал за мной.

А во мне вдруг проснулся азарт охотника. В груди волнительно затрепыхалось сердце, несмотря на предписание Наблюдателям в любой ситуации сохранять хладнокровие и рассудительность. Но, в конце концов, я не робот! Сдерживать свои эмоции, абстрактно рассуждая об убийце в уютной кают-компании, — это одно, а идти навстречу смертельной опасности — совсем другое. Не исключено, что мы с Кричевским уже на мушке у спятившего космодесантника. Ведь профессионал никогда не дает застать себя врасплох. Это вырабатывается годами тренировок и образом жизни, это настолько входит в плоть и кровь, что доводится до полного автоматизма. Ну а в этом случае даже потеря памяти и невозможность самоидентификации не помешают Проксу сделать из нас бифштекс, если наше вторжение придется ему не по душе.

Меняя скорость и маршрут продвижения, я перебежками бросился к матовой сероватой стене пирамиды.

Сзади все время слышалось сопение — это Кричевский старался не отстать от меня. Амуниция на его худощавом теле бряцала, как у курсанта-первогодка, но теперь было поздно делать ему внушение. Главное — добраться до спасительной стены и отдышаться.

На зигзагообразные маневры ушло не более десятка секунд.

— Где вход? — просипел над самым ухом Вадимыч, едва я остановился.

— Наверное, где-то здесь, с южной стороны… — не оборачиваясь, предположил я. — Отсюда наиболее короткий путь до каньона. Вероятно, цефаридяне развернули корабль своим основным терминалом к скалам.

— Похоже на то, — после некоторого раздумья согласился Кричевский и несколько раз стукнул увесистым кулаком по монолитному основанию корабля.

В ответ раздался глухой отзвук с металлическим оттенком. Он промчался мимо наших ушей, достиг оконечности каньона в сотне-другой метров от нас, вернулся назад и еще раз хлопнул по ушам.

— Тише! — взмолился я. — Спугнем добычу…

Вадимыч вздохнул и сел, прислонившись к стене спиной.

— Внутрь нам не попасть, — со знанием дела заметил он. — Где тут вход? Абсолютно ровная поверхность без всякого намека на люки и дверцы. Может быть, дождемся Прокса здесь?

Мне вовсе не хотелось выпускать инициативу из своих рук. Ждать космодесантника снаружи — наверняка загубить миссию в зародыше. Ведь если Прокс где-нибудь и чувствует себя в безопасности, так это внутри корабля, а не на открытом пространстве. Значит, разумнее было захватить убийцу там, где он меньше всего этого ожидал. В его логове.

— Ничего… Прорвемся! — заверил я Кричевского. Но как обнаружить вход?

Можно было, конечно, попытаться решить эту проблему самому, а можно было еще раз побеспокоить Кабирова. Я выбрал второе.

Шеф вышел на связь, не скрывая некоторого раздражения:

— Что у вас там, Кедров?

— Я намереваюсь проникнуть в корабль цефаридян. Не исключено, что Марион Божович находится внутри. Мне нужно знать, где вход.

Слава богу, Камиль Янович не стал выяснять у меня подробности.

— Вход, Владислав, именно там, где вы стоите… Только воспользоваться им можно будет лишь ночью, когда светило зайдет за горизонт и температура поверхности планеты спадет на десяток градусов. Видимо, особая чувствительность цефаридян к прямому электромагнитному излучению вынудила их блокировать терминал на светлое время суток…