Стрела Амура - [20]

Смены блюд следовали одна за другой. Под конец на прекрасном севрском фарфоре был подан десерт: созревшие в оранжереях персики, мускатный виноград и крупная клубника, выращенная в парниках.

Как узнала Мелисса, парники в поместье занимали десятки акров земли.

Герцог говорил мало и таким снисходительным тоном, подумала Мелисса*, словно беседовал с несмышлеными детьми. Она старалась держаться как можно незаметнее, поэтому просто слушала. Происходящее напоминало ей пьесу или балет, где герцог исполнял главную роль. Видимо, эта мысль заставила ее улыбнуться, потому что герцог внезапно произнес:

— Кажется, вам весело, мисс Уэлдон.

— Я счастлива, что нахожусь здесь, среди такого великолепия, — ответила Мелисса, — но все это чем-то напоминает театр.

Герцог поднял брови, и она поспешно добавила:

— Ваша светлость, не сочтите мои слова за грубость. Видите ли, у меня такое впечатление, будто все происходит на сцене. Каждый безошибочно исполняет свою роль и вносит посильную лепту в создание спектакля — настолько выразительного, что невольно начинаешь ждать аплодисментов.

Впервые за все время губы герцога слегка дрогнули в улыбке.

— С вашей стороны это своеобразная похвала, мисс Уэлдон. Однако театральные представления — всего лишь иллюзия, а то, что вы здесь видите, происходит в реальной жизни.

— И все-таки другим это показалось бы нереальным, — не согласилась Мелисса.

— Меня не волнует, что думают другие, — ответил герцог. — В своей жизни я хочу все довести до совершенства и добиваюсь этого.

Черил и Мелисса вернулись в салон, откуда уходили в столовую.

— Так мне сказать сразу, как только он придет к нам? — испуганно спросила Черил.

— Не знаю, — отвечала Мелисса. — Хотя, пожалуй, лучше сказать сразу.

Нужно покончить с этим делом, решила она, и чем быстрее, тем лучше.

Прошло минут двадцать, прежде чем герцог присоединился к ним.

Пока он проходил в комнату, Мелисса смотрела на него с невольным восхищением. Едва ли в самом Букингемском дворце или в Карлтон-Хаус[13] хоть один мужчина выглядел наряднее или элегантнее герцога в его вечернем наряде. Она начинала понимать: требуя совершенства от других, он добивался этого и от себя.

Она ничуть не сомневалась: его атлетическая фигура и гибкие, уверенные движения — результат регулярных физических упражнений и активных занятий спортом.

Кроме того, как она заметила, за обедом герцог ел умеренно и очень мало пил. Мелисса была совершенно уверена, что он хотел остаться стройным и вовсе не желал обрасти жиром из-за чревоугодия наподобие многих охотников-сквайров, присутствовавших на свадьбе ее отца.

Если бы не цинизм и язвительность, он выглядел бы гораздо моложе, решила она, наблюдая за герцогом. Его старили именно циничное выражение лица и презрительно сжатый рот — словно ничто в жизни не доставляло ему радости.

«Жаль, что о нем не написано книги, — вдруг подумала Мелисса, — Интересно, чем он занимался и о чем… думает».

Герцог уселся возле камина на стул с высокой резной спинкой.

Хотя на дворе стоял апрель, но в камине горел огонь, и в воздухе чувствовался едва уловимый запах горящих дров.

— Скажите-ка мне, чем вы хотите заняться завтра? — начал герцог. — Хотите покататься верхом?

Черил глубоко вздохнула:

— Дядя Серджиус, я хочу вам что-то сказать.

— Да? — задал вопрос герцог.

— Я… помолвлена и… собираюсь выйти замуж, — заговорила Черил. — На этой неделе моему жениху должны присвоить чин капитана. Поскольку его полк отправляют в Индию, я бы хотела обвенчаться с ним до отплытия.

На мгновение наступила полная тишина, затем герцог спросил:

— Твои родители знали об этом?

— Конечно знали, — подтвердила Черил. — Чарльз любит меня с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать лет, и я его тоже, но нам, естественно, пришлось ждать. Дядя Серджиус, я знаю: если бы папа с мамой были живы, они отпустили бы меня с ним в Индию.

— Ты можешь это доказать?

— Доказать? — не поняла Черил.

— О твоей помолвке было напечатано в «Газетт»? Состоялось ее оглашение в церкви?

— Нет. Прежде, пока мои родители были живы, это было невозможно, — объяснила Черил. — Понимаете, младшим офицерам в одиннадцатом гусарском не дозволяется жениться. Только теперь, когда Чарльз должен стать капитаном, он может испросить разрешение у своего полковника.

— И он получит это разрешение?

— Да.

Наступило молчание. Поскольку герцог ничего не говорил, Черил продолжала:

— Чарльз возьмет увольнительную и приедет к вам. Он должен прибыть послезавтра и все объяснить. Дядя Серджиус, пожалуйста, прошу вас, — я должна выйти за него замуж!

Герцог нарочито долго устраивался поудобнее и только потом сказал:

— Я никогда не соглашусь выдать тебя замуж в возрасте семнадцати лет, тем более за первого же молодого охотника за приданым.

— Чарльз не охотник за приданым! — с жаром возразила Черил.

— У него есть собственное состояние?

— Не очень большое, — призналась Черил, — но деньги не имеют для нас никакого значения.

— Деньги всегда имеют значение, особенно если ими владеет женщина, — резко ответил герцог.

— Дядя Серджиус… я люблю Чарльза.

— Там, где ты жила, было не так уж много возможностей встречаться с другими молодыми людьми, — отозвался герцог. — Твой отец сам отказался общаться со всеми родственниками, так он пожелал. Он был вправе поступать так, как ему хочется. Но теперь я являюсь твоим опекуном.