Street English - [34]

, — Can I talk to Jane [кэн ай ток ту джэйн], — могу ли я поговорить с Джэйн?

— She’s out right now [шиз аут райт нау], — Ее сейчас нет, — You may leave a message for her [ю май лив в месидж фо хё], — Что ей передать?

— No, it’s OK [ноу, итс оукей], — Нет, спасибо, — отвечает Гонзалес, — I’ll call back [айл кол бэк], — я перезвоню, — но, подумав, добавил, — Or you may tell her to call me back [о ю май тел xё ту кол ми бэк], — Или передайте ей, чтобы она мне перезвонила.

Второй пример:

Гонзалес и Мик звонят своему преподавателю, чтобы договориться о переносе экзамена.

— Good morning, I’d like to talk to Mr. Jonesson [гуд монин, айд лайк ту ток ту миста джонсон], — Здравствуйте, я бы хотел поговорить с мистером Джонсоном, — говорит Мик, услышав в трубке “хэлоу”.

— Speaking [спикин], — Я слушаю, — отвечает голос в трубке, так как это и есть мистер Джонсон.

Тут не так уж много новых слов надо запомнить.

to call [ту кол] — звонить;

to call back [ту кол бэк] — перезванивать;

to leave a message [ту лив э мессидж] — передавать, оставлять информацию;

speaking [спикин] — говорите, я у телефона, у аппарата, я слушаю, зто я. Все это разнообразие в английском языке обозначается одним словом speaking. Краткость — сестра не только таланта, но и телефонного времени.

Если секретарша говорит вам hold on [холд он], что в миру переводится как держитесь, то в телефонном английском языке это будет переводиться как оставайтесь па линии, что значит — вас сейчас переключат и вам надо постоять (или посидеть) и подождать;

to dial [ту дайл] — набирать номер;

to redial [ридайл] — перенабрать номер;

signal [сигнл] — гудки или гудок.

Вот в принципе и все телефонные премудрости. Так что учитесь, студенты.

УРОК ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОЙ Учи художественный перевод

Не думайте, что художественной обработкой английского языка владеют только писатели или там специальные переводчики. Оно, конечно, правда: книги с английского на русский переводить не каждому дано. Тут и самому нужно быть в душе писателем. Но вот давайте возьмем простейшую английскую фразу Как тебя зовут? — What is your name? [уот из ё нэйм]. Видите, уже присутствует некий художественный перевод, так как дословно это предложение переводится как Какое твое имя?. А мы говорим все-таки Как тебя зовут?.

У Пола Маккартни есть очень красивая песня из альбома 1973 года Band On The Run с названием Let Me Roll It, что по-английски звучит поэтично, но дословно переводится как Разреши мне катить это. Правда, как-то коряво и непонятно? Куда катить? Что катить? Вот почему эта песня встречалась на наших пластинках под разными, совершенно непохожими друг на друга названиями. Тут, чтобы перевести это название, надо понять, о чем же этот хит. Ну а в нем такие слова в припеве: “Я не могу выразить все, что чувствую. Мое сердце, как колесо. Дай же мне его катить/крутить/вертеть”. Таким образом, самый подходящий перевод названия этой песни мог бы быть как Раскручу мое сердце, как колесо, или просто Заверчу мое сердце, или же Мое сердце как колесо.

Так что это правильно, когда русские варианты названий хитов, фильмов и книг часто не совпадают с английскими. Другое дело, что художественный перевод должен быть оправдан. Вот, к примеру, название американского фильма Polish Wedding [поулиш уэдин] — “Польская свадьба” — почему-то в русском варианте пошло как “Польская красавица”. Каков был смысл, чтобы менять слово? С другой стороны, когда и в самом деле нужно заменить слово или слова, этого почему-то никто не делает. Как в примере, о котором я уже упоминал, с фильмами “Красная жара”, “Жара в Лос-Анджелесе”, “Мертвая жара” и прочие “жары”. И какого черта некий грамотей-переводчик уперся в эту жару?! Слово heat, о чем я уже тоже упоминал, да, переводится как теплота. Но у него же еще пять значений есть! И одно из значений в разговорном английском означает патруль/обход. Тут даже не переводчик, а просто смышленый малый может догадаться, что что-то с “жарой” не так, А в московском кинопрокате продолжают штамповать с упорством дауна “жару” вместо полицейских. Кстати, черновое название фильма Red Heat [рэд хит] таково и было — “Красный полицейский”.

Похожая история произошла и с известной книгой “Над пропастью во ржи” американского классика Селенджера. В оригинале книга называется Catcher In The Rie и перевести ее можно как “Кэтчер во ржи”. Те, кто знаком с бейсболом, знают, что кэтчер — это что-то типа голкипера, человек, который хватает мяч. То catch [ту кэч] — хватать. Отсюда кэтчер. Я вспомнил бейсбол не просто так. Те, кто читал эту книгу, должны помнить, что главный герой расхаживает там в бейсбольной каскетке на голове. Не зря, полагаю, автор на это указал. Сам юноша, от лица которого книга и пишется, вечно чем-то недоволен, вечно брюзжит. Это его Селенджер именует кэтчером во ржи. Сами понимаете, что ловить мяч кэтчеру в ржаном поле сложно. Сия рожденная Селенджером идиома означает в переводе на русский корова па льду. Хотя тут, скорей, поговорка о плохом танцоре сразу вспоминается. Но и корова на льду, согласитесь, как-то тоже не совсем поэтично звучит. “Над пропастью во ржи” — красиво, пусть и не отражает первоначального замысла писателя. Ну а я бы перепел это название все-таки как “Кэтчер но ржи”. Но русскому человеку, не знакомому с бейсболом, такое название ничего не говорит. Поэтому нужно абстрагироваться от кэтчера и взять слово