Стражи Волшебного мира - [20]

— Приятно, что ты заглянул на нашу дискуссию, — промурлыкала Плейзия. — Однако может тебе стоит ознакомиться со всеми фактами, прежде чем высказывать свое опрометчивое мнение. Хотя, как я понимаю, это не твой метод.

— Нет, действительно не мой, — с готовностью согласился тот, бросив на нее быстрый взгляд. — Однако, я знаю кое–что об этом, чего не знаешь ты. Поэтому могу сказать то же самое и тебе.

Она посмотрела на него:

— О чем ты говоришь?

Он подошел к Афенглу и сел рядом с ней, сделав глубокий, медленный вдох, как будто пытаясь впитать ее запах.

— Вот о чем. Вчера в полночь у нас появился новый Премьер—Министр Федерации, и это не очень хорошая новость для нас.

— Драстан Чажал, — догадалась Сирша, наклонившись, чтобы посмотреть мимо Афенглу и встретиться с ним взглядом. — Не так ли?

— Избран вчера вечером после всего одного тура голосования. Без какой–либо оппозиции, за исключением тех немногих, которые всегда ему противостояли — да и их число неуклонно сокращается. С ними продолжают случаться несчастья. Поэтому нам остался самый наихудший вариант из всех возможных. Он поклялся, что увидит, как орден будет распущен, а Паранор уничтожен. Я абсолютно уверен, что он постарается выполнить эту свою угрозу.

Кэррик пожал плечами:

— А что случилось с прежним Премьер—Министром?

— Один из тех несчастных случаев, что я упомянул. Он отравился. Возможно, с посторонней помощью.

Даже Плейзия посмеялась над этим, все они прекрасно знали, как страстно Чажал хотел стать Премьер—Министром и как слеп оказался его предшественник к двуличию тех, кто его окружал. Трудно было преувеличить махинации, которыми занимались министры Высшего Совета Федерации с целью достигнуть новых высот своего положения. А Драстан Чажал был хуже всех.

— Он опасный человек, — тихо произнесла Сирша и обвела всех взглядом.

— Увы, мы ничего не можем поделать с выбором Федерацией своего нового Премьер—Министра, — сказал Кэррик. — Но все–таки не совсем понятно, как это влияет на нашу проблему?

— У Драста Чажала длинные и крепкие руки. У него есть, по крайне мере, один шпион в эльфийском лагере. Что, в свою очередь, предполагает, что он, вероятно, мог быть как–то связан с нападениями на Афенглу.

Все замолчали, размышляя.

— Это же преувеличение, не так ли? — наконец произнесла Плейзия. — Как он так быстро узнал о дневнике, чтобы устроить те атаки? Кроме того, его не интересует магия. Он не доверяет ей и она ему не нравится. Он хочет, чтобы ее не было.

— А ты не думаешь, что это хорошая причина для того, чтобы убедиться, что больше не появится никаких новых открытий? Что же касается этих нападений, то он мог планировать их давно, думая, что настанет день, когда они понадобятся ему и понадобятся быстро. Не стоит его недооценивать. Он намерен править всеми нами. И теперь у него есть средства, чтобы это осуществить.

— Он амбициозен, но не без изъяна. — Сирша сделал пренебрежительный жест. — У него будут трудности с поиском союзников.

— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать Федерацию или безграничные амбиции ее министров, — высказалась Плейзия. — Мы собрались тут, чтобы решить, будить или нет Ард Рис от сна друидов. И опять же, я не считаю, что у нас чрезвычайная ситуация, которая требуется для этого. Как проголосуют остальные?

Все пятеро уставились друг на друга, ожидая, что выскажется первым.

Наконец, поднялся Кэррик:

— Четыре к одному против тебя, Плейзия. Я разбужу Ард Рис.

— Нет, я разбужу, — сразу же произнесла Афенглу. — В основном, это все из–за меня. Я возьму всю ответственность на себя.

Не дожидаясь ответа, она отодвинула свое кресло, встала и вышла за дверь, чувствуя спиной направленные в ее сторону взгляды.

ГЛАВА 5

Ее сон был глубоким и бесконечным, долгим медленным раскручиванием времени и пространства. Она плыла по воздушным потокам мира, оседлав ветер, скользя, как птица, по небу от света в темноту, от дня к ночи. Ее путешествие было плавным и неторопливым, она дрейфовала в своих снах от реального к воображаемому и обратно. Время от времени она задерживалась в прошлом среди воспоминаний о том, что было когда–то, а теперь навсегда пропало, как будто пролистывая книгу, в которой картинки точно запечатлели годы ее жизни. А иногда она оказывалась окутанной чернотой без каких–либо картин, без воспоминаний, без ощущений того, что было или могло быть; только теплое, уютное чувство благополучия.

Раз за разом она могла слышать, видеть, ощущать запахи и вкусы окружающего ее мира, того самого, который был настоящим, реальным и активным, несмотря на то, что она лежала в полном покое. Она могла видеть лица знакомых ей людей и слышать их разговоры, пока они жили своими дневными заботами, а она в это время спала. Эти шепчущие и жужжащие голоса рассказывали ей о страхах, надеждах, радостях и обещаниях людей, за которыми она наблюдала в своем подсознании, отслеживая их передвижения и читая их мысли неторопливым томным распутыванием, которое было способно проникнуть в самые глубокие слои ее сна. Этот процесс был непрерывным и являлся следствием магии, которая создала этот ее продлевающий жизнь сон, поэтому он был всегда, вплетаясь сквозь просторы темноты и внезапные всплески видений и короткие моменты воспоминаний. Именно он заставлял ее дышать, функционировать ее тело, вызывал необходимую реакцию, чтобы она оставалась живой и информированной о событиях в мире во время своего странного, специфического сна.