Стражи утраченной магии - [22]

Вольфрам совершенно не понимал, почему браслет указал ему на двух этих юнцов и что особо важного может быть с ними связано. Дворфу не терпелось поскорее узнать об этом. Водя пальцем по браслету и предаваясь приятным мыслям о количестве серебряных монет, которые он получит по окончании своей миссии, Вольфрам снова лег. Он уже погружался в сон, когда Джессан неожиданно проснулся и объявил, что им пора двигаться в путь.

Вольфрам позабыл об обыкновении воинов-тревинисов спать не более двух-трех часов, а затем, если возможно, продолжать путь и ночью.

До рассвета было еще далеко, однако призрачного света луны и звезд вполне хватало для освещения дороги, тем более что вдоль нее не росли деревья. В запасе у Вольфрама имелось еще достаточно историй, но он был не в настроении рассказывать. Именно сейчас, когда от него требовалось пустить в ход все свое обаяние, его клонило в сон, а перспектива ночного путешествия вызывала у него раздражение. Вольфрам заметил, что Джессан начал внимательно приглядываться к природным ориентирам. Значит, вскоре они свернут с дороги и двинутся по открытой степи.

Примерно через час пути Джессан остановился возле камней, сложенных пирамидой близ дороги. Дорога шла с востока на запад, тревинис смотрел на север. Объясняться с Вольфрамом он предоставил Башэ.

— Здесь мы сворачиваем с дороги, — сообщил Башэ. — Спасибо тебе за твои истории и за то, что помог мне торговаться с эльфом.

Джессан что-то пробормотал, однако Вольфрам ничего не разобрал.

— Счастливого тебе пути, господин, — вежливо добавил Башэ.

Вольфрам почувствовал, как браслет слегка потеплел, но он не нуждался в подсказках. Он прекрасно понимал, что ни в коем случае не должен расстаться с пеквеем и тревинисом, но по какой причине — этого он не знал.

— Благодарю вас, — столь же вежливо произнес Вольфрам. — Но мне очень бы хотелось и дальше идти вместе с вами. Я так надеялся побеседовать с твоей бабушкой, — добавил он, обращаясь к пеквею. — Не часто встретишь такую мудрую женщину.

Башэ посмотрел на Джессана, который покачал головой. На дворфа он даже не взглянул, продолжая глядеть в северном направлении.

— Нет, — коротко сказал он.

Вольфрам мог бы тайком двинуться вслед за ними, но ему требовалось, чтобы тревинисы приняли его без подозрений, а потому негоже было начинать с воровского проникновения в их селение. Он напряженно искал причину, которая оправдала бы его появление там, когда неожиданно пеквей пришел ему на помощь.

— Возьмем его с собой, — сказал по-тирнивскн Башэ.

Джессан покачал головой.

— В нашем селении никто и никогда не видел живого дворфа, — возразил Башэ. — Даже твой дядя Рейвенстрайк. Представляешь, какой подымется шум, когда мы приведем с собой Вольфрама? Он будет нашим дворфом. Только нашим и больше ничьим. Медвежья Лапа сляжет от зависти, невзирая на все его трофеи. Что его высохшие, сморщенные старые головы по сравнению с настоящим живым дворфом?

Похоже, Джессан задумался над доводами друга.

— А уж что будет с Ясной Зарей, — умно подзуживал Башэ. — Сколько у нее отрезанных голов, но и она никогда не видела живого дворфа.

Разговор не предназначался для ушей Вольфрама, и он старался делать вид, что не понимает ни слова. Конечно, оскорбительно, когда тебя оценивают, словно какую-нибудь диковинку на ярмарке. Но иного способа добраться до селения этих юнцов у него нет, а потому самолюбие придется запрятать за щеку.

— Разве ты боишься его? — спросил Башэ, бывший сейчас воплощением невинного простодушия.

— Конечно же нет, — ответил Джессан, бросив на дворфа презрительный взгляд.

— Так давай возьмем его с собой, — вновь предложил Башэ.

Пеквей действовал очень разумно. Если Джессан откажется, отныне его станут упрекать в том, что он боится дворфов. Кажется, Джессан уже сообразил, что ухищрения друга загнали его в угол, откуда он не знал, как выбраться. Теперь Вольфрам лучше понял странную взаимосвязь между пеквеем и тревинисом. Джессан, привыкший в жизни двигаться по прямой, был вынужден время от времени сворачивать в сторону, уступая коротышке-пеквею, умевшему ходить кругами и добиваться своего.

— Дворф может идти, — хмуро бросил Джессан.

— Ты можешь пойти с нами, — возбужденно произнес Башэ, поворачиваясь к Вольфраму. — Мы с Джессаном обсудили это дело. Я сказал, что моей бабушке будет очень интересно встретиться и поговорить с тобой, и он согласился.

Вольфрам в самых вежливых выражениях поблагодарил обоих юношей за удовольствие и дальше наслаждаться их обществом и за великую честь, которую они ему оказали, согласившись привести его в свое селение. Джессан расшвырял в разные стороны камни пирамиды, и все трое двинулись дальше. Вольфрама интересовало, сколько им еще идти, однако спрашивать он не решился, опасаясь, как бы его не заподозрили в скрытых и недобрых намерениях.

Джессан шел не по прямой, и дворф понял, что юноша специально ведет их в обход, чтобы он не запомнил дорогу к селению. Вольфрам, начинавший уставать, мог бы уверить Джессана, что не имеет подобных намерений, однако это лишь вызвало бы у тревиниса дополнительные подозрения. Посему Вольфрам помалкивал и изо всех сил старался не спать на ходу.