Стражи Перекрестка - [88]

– Что ж ты наделал! – разочарованно проговорил магистр своему соратнику. Оттеснил его от микрофона и, вытянув руку к группе требовавшей открыть магическую границу, произнес:

– Вы хотите покинуть наш город?

– Да! Немедленно! К чертовой матери! – раздалось из толпы.

– Выполняю, в меру сил и возможностей, – отозвался Хельтавар.

Он щелкнул пальцами. Мигом в воздухе возник желтоватый вихрь. Над головами гостей из Москвы, Тамбова, Магнитогорска, других городов разлилось сияние, и открылся портал – воронка с туманными краями. В ее зеве виднелось мутно-зеленое небо и бурые холмы с уродливыми, неземными деревьями.

– Пожалуйста, – с любезной улыбкой сказал Шанен Горг, и народ, желавший скорее покинуть город, начал вдруг отрываться от земли, воспарять к воронке.

Толпа сразу притихла и с волнением наблюдала, как в портале один за другим исчезают курортники да прочие гости города, помахивая транспарантами, болтая ногами, что-то беззвучно выкрикивая. Молодая женщина уронила сумочку с паспортом и просроченными билетами на самолет до Санкт-Петербурга. Сопротивляясь неведомой силе, дамочка вертелась у границы портала, хваталась за зыбкие края, пока мужчина в синей майке не боднул ее в живот. Дальше они полетели в обнимку, кувыркаясь и что-то пылко высказывая друг другу.

Через пару минут площадь перед «белым домом» освободилась от трети митингующих – одни подались к иным мирам, другие, так сказать, сделали ноги. И те, что напирали на цепь ОЧМОНовцев, поубавили в энтузиазме, отступили к клумбе.

– Вы, – Хельтавар вытянул палец к макабцам, – чего хотели?

– Жилья у нас нету. На улицах прозябаем, – начал иноземец в цветастом халате.

– Скотину содержать негде. Повозку никуда не приткнуть, – поддержал его другой, блеющим словно у козла голоском.

– Определите их в пансионат или санаторий, – посоветовал магистр представителям Администрации. – Надеюсь это в ваших силах?

Руслан Мудашев отчаянно закивал.

– А вы? – дейф вытянул палец к старушенции, сжимавшей древко транспаранта.

Бабуся оказалась смелая, даже дерзкая и заорала:

– Воды чистой мне будьте любезны! Никогда такого безобразия не было, чтоб из крана текло всякое дерьмо. Воды! Чистой и без перерыва!

– Будет лично вам чистая, – прервал ее Хельтавар. – И без перерыва. Ни один сантехник перекрыть не сможет.

– А я требую отменить показ вашего сериала «Совокупление мипилитириды»! – крикнула женщина элегантной внешности. – И заткнуть рот Кирову! Позорище какое!

– А этого не будет, – отверг Хельтавар.

– У нас демократическая революция! Мы за либеральные ценности и свободу слова! – схватив микрофон, пояснил Тришка.

– Да пропади оно все пропадом! Провались ваша революция! И все здесь провались! – заорал мужчина, еще недавно примыкавший к группе любителей пива.

Неизвестно что ввергло его в такое мрачное настроение, но орал он громко и топал ногами. Может, от воплей и его лошадиного топота, а может, от чего-то иного бетонные плиты под мужичонкой растрескались, и вся площадь заходила ходуном. Переломились бордюры клумбы, березка и ели наклонились в стороны. Из глубин земли раздалось ворчание, а потом страшный грохот. Митингующие с криками бросились прочь, и даже стойкие ОЧМОНовцы не выдержали: побросали щиты, дубинки; кто бегом, кто быстрым шагом двинулись к лестнице. Лишь Тришка и магистр Шанен Горг, остались на месте, словно в их сердцах поселилась бесконечная храбрость.

А перед зданием Администрации происходило нечто катастрофическое. Площадь начала прогибаться, проваливаться кусками. Посреди ее образовалась гигантская трещина, которая все ширилась, удлинялась через сквер куда-то к памятнику Владимир у Ильичу, стоявшему на возвышенности. И со зданием Администрации творилось дело совсем неприличное. Теперь его никак нельзя было назвать «белым домом», поскольку стало оно серым или скорее черным. Фасад его изменился до неузнаваемости: прямоугольные окна исчезли, их заменили окошки стрельчатые с угрюмой лепниной. Следом бывшая Администрация обзавелась островерхой крышей и зубчатыми башенками. Возле входа, где дрожали от ужаса представители мэрии и городской Думы, выросли колонны грубого камня и материализовались тяжелые кованые решетки.

– Товарищ Васюкин, вы посмотрите, что делается! – восхищался Тришка. – Ай, какой дворец образовался за вашими спинами! А здесь-то что! Глядите, здесь! – гог замахал ручонкой, призывая заместителя мэра подойти поближе и заглянуть в пропасть – она разверзлась на месте недавнего митинга.

– Эй, господин Мудашев! Чего вы стоите, как неродной?! И вы товарищи! – окликнул гог сотрудников Администрации, которые перепуганными поросятами жались друг к другу. – Ступайте сюда, а то не увидите всю прелесть!

Самым отважным оказался все-таки заместитель мэра. Он сделал несколько шагов и робко заглянул в пропасть. Ему открылся истинно грандиозный вид: сразу внизу блестело озерко с грязно-голубой водицей, а от него тянулся каньон неимоверной глубины. Дно его срывал мрак, скальные выступы внизу окутывали серые языки тумана. И из этой ужасной пропасти веяло сыростью и такой тоской, что волосы на голове товарища Васюкина встали дыбом, и он произнес, безумно глядя перед собой: