Стражи: Gelidus Corde - [93]

Я слышал, как седые облака летели по небу, словно опаздывая куда-то. Неподалеку шумела, переливаясь свинцом, Нева. Чайки отчаянно кричали, утопая в белесой вышине. Мимолетные снежинки со звоном падали на землю, укрывая ее пушистым одеялом. Старые чердаки выли от холода, а окна загорались маяками. Я увидел все это только сейчас. Каждая деталь словно врезалась в память, оставляла ожог в голове.

Петербуржцы, не ожидавшие резкой смены погоды, прятались по углам, словно бездомные животные от злого мира. Зато мы не прятались. Мы медленно шли по улице, не горя желанием возвращаться в школу. Кетерния держала меня за руку, не отпуская. Время от времени она ласково водила пальцем по моей коже, словно проверяя, настоящий я, или ей все это снится.

Нам не было холодно. Я прятал ее от злого ветра, острых льдинок, норовивших впиться в голую кожу. Я прятал ее от всего, что могло причинить ей боль или испугать. В ответ она согревала меня, ласково улыбаясь каждый раз, когда я смотрел на нее.

Почему-то все мои страхи словно сдуло зимним ветром, подхватило со снежинками и унесло ввысь, где мне было их не достать.

«Чего я боялся?» — спрашивал я сам себя, отмахиваясь от очередного ледяного потока, намеревавшегося обхватить нас своими крючковатыми лапами старика, удушить своей злостью.

— Ты замерз? — Кетерния внезапно заговорила, любопытно выглядывая из-за моего плеча.

Я заглянул в ее карие глаза с расширенными зрачками. Через ее бархатную кожу я чувствовал, как быстро бьется ее сердце. Я мог бы затащить ее куда-нибудь и снова целовать, впиваясь в губы до крови. Я мог бы сбежать с ней, оставив все позади.

— Саш? — девушка тихо повторила свой вопрос, сжимая мою руку.

Впервые это имя показалось мне ласковым, а не глупым прозвищем, трепавшим мне нервы.

— Все отлично, не волнуйся. Главное, чтобы ты не заболела, — ответил я, думая, что было бы неплохо дать ей мою куртку или что-нибудь еще, но я, будучи только в футболке и спортивных штанах, не мог предложить ей ничего стоящего, чтобы согреться.

«Нужно возвращаться в школу», — подумал я, откровенно расстроившись этому.

Мы медленно шли по заснеженным тротуарам. Метель разыгралась не на шутку.

«К вечеру, наверное, по улице будет невозможно ходить», — пронеслось у меня в голове.

Я легко подхватил Кетернию, когда та поскользнулась на люке. Я заметил, что она была очень худой, практически невесомой.

«Ветер может легко сдуть ее, если я не буду удерживать ее на земле», — подумал я, улыбнувшись уголком рта.

Тонкие ветки высоченных деревьев, все еще украшенных пестрой листвой, были покрыты снегом. Машины медленно тащились по дороге, боясь, что они не смогут затормозить вовремя.

— Школа уже закончилась, — сказала чертовка, скользя подле меня.

Я глянул на электронные часы, висевшие на низком торговом здании.

— В самом деле, — ответил я.

— Я думаю, что Аюдалия принесла нашу одежду в раздевалку, чтобы нас не запалили, — протянула стражница, хитро поглядывая на меня.

Я улыбнулся ей. Мы с ней побежали, поскальзываясь, смеясь и выкрикивая всякий бред. Мы с хохотом перебежали на красный свет, пока машины сигналили нам издалека. Кетерния оторвалась от меня и побежала вперед по пешеходной линии, постоянно поскальзываясь и неприлично выражаясь. Она раскинула руки в стороны и кружилась, стараясь удержать равновесие. Снежинки мягко облетали девушку, испуганные моей силой. Я преследовал ее, чувствуя себя таким счастливым, словно тяжелый камень, висевший на сердце, внезапно испарился, оставляя упоительную легкость. Самые отважные люди, все еще сновавшие по улице, смотрели на нас как на полоумных, каждый раз шарахались, когда мы летели на них. Чертовка в очередной раз чуть не упала, но я вовремя успел, подхватывая ее и перекидывая через плечо. Она смеялась и слабо колошматила меня по спине, возмущаясь, что и сама может дойти. Однако я просто не хотел ее отпускать. Сейчас, когда она была так близко, когда я мог в любой момент поцеловать ее… Зачем мне было оставлять ее?

Мы осторожно подошли к школе, откуда валили толпы радостных учеников. Естественно, ведь уроки закончились. Несколько ребят играли в снежки, собирая снег с машин и швыряя друг в друга. Кетерния юркнула в дверь, я последовал за ней. Наша одежда и волосы насквозь промокли, поэтому мы, скрываясь от одноклассников, пробрались к нашим вешалкам окольными путями. Мне даже показалось, что я видел Аюдалию, улыбавшуюся нам с другого конца раздевалки.

— Эй, переодеваемся и встречаемся здесь через пять минут, — сказала Кетерния одними только губами и, подхватив свою одежду, унеслась в сторону женского туалета.

Я устало облокотился на стену, не зная, что должен был делать сейчас. В голове был сплошной бардак, мысли путались, я словно забыл самого себя.

«Зато вкус ее губ ты отчетливо помнишь», — с некой издевкой подумал я, отстраняясь от стены.

Когда мы выходили, нас практически поймала Евгения Владимировна, но Андрей, привычно следовавший за ней и заметивший нас, отвлек ее, увлекая в темноту коридора. Чем они там будут заниматься — их дело, мне судить не пристало.

Мы снова вылетели из школы, несясь навстречу снегу, залеплявшему глаза. Кетерния на ходу заматывала свой длиннющий шарф, я даже не потрудился застегнуть куртку, желая охладить пламя, затопившее вены. Мы выбежали на набережную и замерли, всматриваясь в живое зеркало, с шепотом бившееся о гранитные набережные. Девушка сморгнула с длинных ресниц растаявшие снежинки и посмотрела на меня, счастливо и открыто улыбаясь. Ее щеки раскраснелись от мороза, а волосы растрепались из-за бега. Кетерния всегда выглядела так просто, но по-родному; одна ее улыбка заставляла мое сердце трепетать, а мозг отключаться.