Стражи: Gelidus Corde - [82]

«Врушка», — постоянно думал я, пробегая очередной круг по гигантскому спортивному залу.

Однако главным были мои плачевные результаты по остальным предметам. Если еще математику и остальные точные науки я вытаскивал благодаря книгам, прочитанным мной в детстве и юности, то русский язык и литература были темным лесом, в котором я терялся, словно маленький мальчик в магазине со сладостями. Плюс, преподавательница меня ненавидела, не желая понять, что русский не мой родной язык.

«Он даже не второй», — злился я, сидя на последней парте и не слушая разглагольствования преподавательницы о сложноподчиненных предложениях.

Я уставился в окно, которое открывало мне вид на бесконечные серые и коричневые крыши домов, отражавших солнечные лучи. Город словно светился.

— Отвечать будет Александр, столь заинтересовавшийся улицей, — едко и самодовольно сказала преподавательница.

«АлександЕр! Как можно так коверкать мое имя?!» — возмутился я, уставившись на предложение, записанной мной.

— Ну, Александр, где тут придаточные предложения? — поинтересовалась учительница, улыбаясь своей противной улыбкой.

Я вздохнул:

— Что бы ни делал человек, его дела, даже самые выдающиеся, ничего не стоят, если он не выполнит своего долга перед родителями, — прочитал предложение я. — Его дела… Что? Даже самые выдающиеся.

По классу прокатился смешок, заставивший меня вздрогнуть.

— М-да, Александр, больше не буду тебя тревожить, — ответила женщина, не препятствуя смеху детей.

Со второй парты взметнулась рука Кетернии, которая с легкой улыбкой оглянулась на меня секунду назад.

«Чертовка, уже поздно спасать», — подумал я.

— Да, Кетерния, — учительница разрешила ей ответить.

— Его дела ничего не стоят, при каком условии? Если он не выполнит своего долга перед родителями, — пояснила стражница.

Я практически на сто процентов был уверен, что она сказала это с очень умным видом.

— Правильно! Учись, Александр, — упрекнула меня женщина и продолжила объяснять материал.

— Александер, — прошипел я недовольно, записывая очередное предложение.

Когда прозвенел спасительный звонок, означавший конец уроков, я вылетел из кабинета быстрее всех, желая избежать очередной порции насмешек. Кетерния догнала меня, когда я уже был на первом этаже.

— У меня есть замечательное предложение, — сказала она, вставая слева от меня.

— Неужели ты наконец-то решила потренироваться? — едко спросил я, открывая ей дверь.

— Нет. И не злись ты так, я же не виновата, что природа обделила тебя умом, — бросила девушка, кивнув мне в знак благодарности.

— Тогда в чем дело? — я пошел с ней, хотя мне было совершенно в другую сторону.

Девушка загадочно улыбнулась и убрала пряди волос, выбившиеся из пучка. Мы остановились перед светофором, ожидая зеленого света. Стражница обернулась ко мне, держа сумку обеими руками и качая ее из стороны в сторону, словно ребенок куклу.

— Я могу одолжить тебе мои записи прошлых лет и справочники, — сказала она, щурясь из-за палящего осеннего солнца.

— Спасибо, — ответил я, взяв сумку из ее рук и перекинув через плечо.

Она вопросительно посмотрела на меня, сверкая хитрыми золотистыми искорками в глазах.

— Тяжело, наверное, — пояснил я, следуя за девушкой.

Некоторое время мы шли с ней в тишине, слегка угнетающей меня. Но Кетерния, похоже, чувствовала себя отлично, улыбаясь солнечным лучам, словно кошка.

— Так мы сейчас к тебе домой? — я прервал неловкую тишину.

— Ну, а куда же еще? — спросила девушка, стряхивая невидимые пылинки со своей юбки. — Если ты волнуешься, что нам далеко идти, то это совсем не так.

Я покачал головой, совершенно не беспокоясь о расстоянии, которое нам предстояло пройти.

— А ты не волнуешься, что нас увидят вместе? — поинтересовался я, зная, как стражнице не нравится, когда я подхожу к ней в школе.

— Ну, вообще все слышали, как Евгеша попросила помочь тебе с учебой, так что это просто акт милосердия, — ответила она, широко улыбнувшись.

«Так вот, где собака зарыта», — подумал я, слегка ухмыльнувшись уголком рта.

Мы проскочили два квартала, а потом прошли через живописный и небольшой сквер, где посетителями были только мы и жирные голуби, недовольно курлыкавшие нам вслед. Мы вышли на оживленную набережную и, перейдя дорогу, свернули направо. Кетерния остановила меня, чтобы достать ключ из сумки. Ее дом выглядел так же красиво и изящно, как мой, но светло-желтая краска на стенах облупилась, обнажая кирпичную кладку. Мы вошли в небольшой двор-колодец, где стояло несколько дорогих машин. Стражница направилась к красивому подъезду, витражное окно над которым запечатлело белые лилии. Девушка спешно открыла дверь и впустила меня в теплый подъезд, не хваставшийся изысканностью, но имевший некоторый шарм. Мы поднялись по лестнице на четвертый этаж, являвшийся последним, и свернули к единственной черной двери, блестевшей из-за солнца, лившегося через большие окна. Золотистая цифра шесть ярко выделялась на темном металле.

— Мы пришли, — сказала чертовка, поворачивая ключ и влетая в квартиру.

Она скинула обувь на ходу и показала мне, где кинуть ее сумку.

— Я дома! — крикнула она.

Я стоял, не зная, что мне делать, если я увижу тетю Кетернии. Какую роль мне играть?