Стражи: Gelidus Corde - [26]

Вскоре бабушка спустилась на кухню и застала меня за чаем.

— Доброе утро, как спалось? — ненавязчиво спросила женщина.

— Хорошо, тебе?

Бабушка лишь кивнула в ответ: достаточно, чтобы выспаться.

— Увидел символ у Кетернии на руке? — спросила она.

Я вздрогнул, осознав, что совершенно забыл об артефакте.

— Нет, пока не удалось, сегодня точно рассмотрю, — соврал я, отпивая чай.

«Надо же быть таким тупицей, ведь я бы в любом случае забыл вид символа, когда проснулся, — морально наказывал я сам себя. — Сегодня лягу спать за столом с листом бумаги и ручкой, чтобы записать его в реальности».

Бабушка снисходительно посмотрела на меня, раскусив мою ложь в два счета. Не выдержав ее взгляда, я вылетел из комнаты, не допив чай.

***

Пытаясь отвлечься от своей наиглупейшей ошибки, я полностью посвятил себя тренировке — бежал, пока не иссякли силы.

«Тренироваться так — бесполезно», — думал я, схватившись за свой бок.

Такая бездумная пробежка привела меня в горы. Воздух на высоте был чище — дышалось легче. Я тяжело сел на землю, всматриваясь вдаль. Сегодня море штормило, было видно даже отсюда, как волны с грохотом обрушивались на скалы, облизывая их и вновь опускаясь в пучину. Я поджал колени к груди и положил голову на них. Сердце все еще билось в бешеном ритме, а дыхание не хотело приходить в норму. Такая нагрузка приятно очистила разум.

— Последнее время я постоянно на взводе, проблемы так и обрушиваются мне на голову, — сказал я тихо, позволяя ветру унести мои слова.

«Но только не с Кетернией», — возразил я сам себе.

Тяжело признавать, но с ней мне действительно было спокойно, будто все невзгоды отходят на задний план, а она окутывает меня своим теплом, заставляя улыбаться жестокой судьбе.

«Она не может защищать меня от внешнего мира вечно», — с негодованием и грустью подытожил я, поднимая голову с колен.

Я опустил руки на землю, зарываясь пальцами в пожухлой траве.

«Холодает. Совсем скоро нельзя будет бегать в одной майке и шортах: люди будут глазеть», — размышлял я, пытаясь отвлечься от мыслей о девушке.

Я перевел свой взгляд на небо: вдалеке виднелись грозовые тучи. Буря обещала быть серьезной. Вода потемнела и стала похожа на чернила. Блеснула первая молния — ветер принес мне крики ребятишек, бывших на берегу и разбегавшихся по домам, чтобы спрятаться от непогоды, закутавшись в теплые пледы или объятия родителей.

«Везет им», — завидовал я.

Тяжелые свинцовые облака, рассекаемые Зубами Дьвола, продолжали надвигаться на бухту.

«Такая погода мне по душе», — я улыбнулся, поднимаясь на ноги и разминая конечности.

Когда первые капли упали в залив, я уже бежал дальше, черпая силы из шторма. С каждой минутой ливень усиливался, застилая остров непроглядной пеленой. Мне же было плевать: я был наедине со своей стихией. Сверкнула молния.

— Один, два, три, четыре… — прогремел гром.

«Чуть больше километра», — заключил я и продолжил бежать, желая приблизиться к самому краю земли.

Я глянул вниз: высота была немаленькой. Адреналин захлестнул меня, и я продолжил восхождение, приближаясь к центру бури и к краю, который так манил своей опасностью. С каждым шагом идти становилось все труднее — я полагался на свою магию. Молния снова разрезала небосклон, ударяясь в море; гром прогремел тотчас.

«Совсем близко», — подумал я, все больше предвкушая конец своего путешествия.

С еще большим усердием я продолжил забираться по скале, пригнувшись к земле, хватаясь руками за камни, главное — удержаться. И вот, этот момент: я встал в полный рост и раскинул руки. Подо мной расстилалось бескрайнее черное море, бушующее и пытающееся захлестнуть берег. Тучи нависали прямо надо мной; я протянул руку вверх и дотронулся до грозового облака. Дождь стремительно стекал по моему лицу, мешая смотреть. Я улыбался, ощущая себя на вершине мира. Опасность меня не пугала, я чувствовал себя безгранично свободным. Я глянул вниз.

«Если я прыгну, то не выживу даже с помощью моих сил?» — раздумывал я, все больше наклоняясь над пропастью.

Яркая вспышка осветила меня, оставляя мимолетную тень на мокром камне, незамедлительно грянул гром. Я отклонился назад, спасая себя от неминуемой гибели, и сжал кулаки, закрыв глаза. Мой слух сосредоточился на реве бури, порывах ветра. Я сделал глубокий вдох и выдох, отчетливо представляя то, что хотел сделать, и разжал кулаки. Я медленно распахнул глаза, позволяя себе насладиться моментом.

Буря замерла.

Ливень застыл в воздухе, капли кружились на месте, поблескивая слабым светом. Облака не двигались, а море остановилось на пике шторма, будто живая статуя. Такое состояние природы нельзя было удерживать слишком долго, иначе люди увидят, поэтому я наслаждался каждой секундой, запоминая каждую мельчайшую деталь.

«Грандиозно!» — восторженно и счастливо подумал я, улыбаясь подчиненной стихии.

Потом я резко расслабился, позволяя моим силам рассеяться и вернуть природе ее былое величие. Мгновенно все ожило, и буря разразилась с новой силой.

Я легко спускался с горы, улыбка озаряла мое лицо, а глаза горели из-за адреналина: все тревоги ушли.

***

Когда я вернулся домой, бабушки там не обнаружил, поэтому я кинул мокрую одежду в стирку, а сам переоделся в чистую. Спустившись на кухню, я заваривал чай; хлопок из кабинета бабушки — она вернулась. Потом раздались легкие шаги из коридора на втором этаже, затем торопливые — по лестнице вниз. Женщина легко вошла на кухню, прикрыла дверь и сразу воткнула в нее кинжал. Поняв все, я сел, приготовившись слушать.