Стражи: Gelidus Corde - [104]

— Притворись умным, — прошептала она, не сдерживая улыбки.

— Думаю, что этот совет больше для тебя, — ответил я.

Мы с ней медленно пошли по залу, стараясь не привлекать слишком много внимания, но мы — стражи, нечисть нас чует. Подойдя к плотным занавескам, мы на секунду замерли, а потом беспрепятственно вошли в зал.

«Еще бы нам кто-то помешал», — самодовольно подумал я.



Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

***

В VIP-зоне оказалось темнее, чем снаружи, но повторяющиеся зеркала расширяли пространство, делали комнату светлее. Между ними стояли ветхие столики с вазами, наполненными высохшими цветами, в основном розами. Под черным потолком, украшенным лепниной, висела люстра, переливавшаяся драгоценным светом. По периметру было несколько закрытых кабинок, где прятались особенно зажиточные люди, а в центре комнаты был танцпол, на котором кружилась нечисть, одетая в дорогущие платья и костюмы, сшитые на заказ.

Кетерния требовательно потянула меня внутрь этой толпы, ловко ныряя между парочками, сливавшимися в безумном вальсе, слишком нечеловеческом и резком. Я опасливо оглядывался по сторонам, ощущая какую-то странную энергию, словно затопившую весь этот зал. Мое внимание привлек мужчина, лицо которого было скрыто в тени и клубах кальянного дыма. Он внимательно следил за нами, его глаза словно светились в этой болезненной полутьме. Внезапно он повернулся к девушке, сидевшей у него на коленях и наклонившейся к его шее; она беспардонно запустила руку ему в штаны, словно здесь не было людей, которые могли увидеть это.

— Ten cuidado, amable, no arañes, (Аккуратнее, милая, не царапайся) — прошипел мужчина.

Я не увидел, что произошло потом, потому что стражница потащила меня дальше. Мы остановились под самой люстрой, отбрасывающей хищные блики на наши лица. Кетерния с надеждой заглянула ко мне в глаза.

— Потанцуем? — спросила она и, не дожидаясь ответа, положила одну ладонь мне на левое плечо, а другой взяла меня за руку.

Я сориентировался и положил свою правую руку ей на талию, стараясь не примять золотистую юбку. Мы медленно и неумело закружились в танце, даже не стремясь попасть в ритм.

— Ты плохой танцор, — прошептала девушка, очаровательно улыбаясь.

— Ага, — смущенно бросил я, всматриваясь в ее счастливое лицо.

— Это был не вопрос, — она слегка покачала головой. — Покружи меня.

Я приподнял руку, юбка Кетернии разлеталась в разные стороны, а потом девушка вернулась в мои объятия, сокращая расстояние между нами. Медленная музыка перешла в более ритмичную, но все такую же спокойную, она словно накрывала мягким одеялом, а звон пианино, проступавший сквозь приятный голос, сводил с ума. Толпа будто перескочила через столетие: медленные движения сменились быстрыми, женщины задорно смеялись, когда мужчины отклоняли их назад или быстро поднимали на руки, кружа в танце.

— Просто лови ритм, — подсказала Кетерния и закружилась возле меня, быстро двигаясь под музыку.

Чертовка, кажется, была создана для танцев. Лицо стражницы раскраснелось, придавая ей еще больше очарования; отдельные прядки волос выбились из прически. Я подлетел к ней, схватил за талию и поднял в воздух. Девушка улыбнулась мне. Я ловко опустил ее вниз, задержав на руках на пару секунд дольше, и отклонил ее, удерживая за хрупкие плечи. Кетерния быстро поднялась и, танцуя, слегка пружиня на полу, увлекла меня за собой. Мы с ней словно летали, не касаясь пола, чертовка заставляла жизнь бить ключом. Я все еще не умел танцевать, но кому какое дело, когда нам так весело?

— Ты не безнадежен, — похвалила меня девушка, устало положив голову мне на грудь, когда мелодия стала медленной, успокаивающей.

Я вдохнул ее цветочный запах, такой привычный и родной. Кетерния сцепила руки у меня на шее, ее длинные пальцы ласково перебирали мои волосы. Она прикрыла глаза, ее ресницы еле заметно трепетали.

— Такая красивая, — выдохнул я ей в ухо.

Стражница довольно улыбнулась, не открывая глаз. Я приобнял ее за талию и, стараясь не потревожить девушку, медленно кружил нас на месте. Сейчас, когда нечисть перестала хаотично двигаться, я мог спокойно озираться по сторонам в поисках того, что не давало мне покоя. Многие кабинки были зашторены, не пуская любопытных глаз внутрь. Я прислушался, отсеивая ласковое бренчание гитары и тихое пение мужчины, звон бокалов и приглушенный шепот влюбленных. Тогда я нашел то, что искал. Два голоса: беспечный, ленивый испанский и самодовольный французский. Я повернулся в сторону, откуда доносились голоса, но все равно не мог расслышать, о чем они разговаривали. Я аккуратно отодвинул Кетернию, с возмущением посмотревшую на меня.

—Стой здесь, — одними губами приказал я и направился в сторону голосов, лавируя между парочками.

Та кабинка не была полностью закрыта — через узкую полоску между шторами я разглядел спину высокого молодого человека, не участвовавшего в разговоре.

— Yo prefiero mas el color sofocante, el frio es feo en su belleza, (Я больше люблю нестерпимую жару, мороз безобразен в своей красоте) — бросил один из говоривших.

— Totalement d’accord avec vous, Toro, (Полностью согласен с вами, Торо) — с улыбкой в голосе сказал второй, его голос звучал старше.