Стражи - [55]

– Ну вот, опять, – поднявшись, я подошла к сестре, – Дим, скажи: «Не плачь, мама»!

Она поцеловала сыночка в лобик.

– Кать, ведь можно бросить…. – начала девушка.

– Лида, я хочу для него, – я кивнула на малыша, – чистое небо и будущее, в котором можно жить без страха. Хочу, чтоб он мог сходить в кино или на концерт не опасаясь, что каким-то…. Захочется заявить о себе.

– А он хочет, чтоб его тетя была рядом, – прошептала сестра, – А мне нужна сестра.

Свободной рукой я обняла ее.

– И у тебя она есть и всегда будет, обещаю. Все будет хорошо, – я осеклась. Он тоже так говорил, лгал настолько же уверенно, чтоб защитить меня…Не время сейчас вспоминать.

Ужин мы закончили молча. Лида позвонила родителям, предупредив, что завтра мы приедем, совсем как в былые времена. Вот только теперь радость в мамином максимально сдержанном после нашего переезда голосе стала осязаемой. Застелив мне постель и приказав выспаться, что еще больше напомнило прошлое, Лида ушла.

Мама с папой ждут нас уже в 8 утра. Наверняка ведь и они заметят повязку, особенно, если делать ее без Лидиной помощи. Теперь они тоже «знают». Разумеется, только то, что я «работаю на правительство». Решение поговорить с ними было принято сразу после….Сразу после того, как «Альфа» вернулись в прежний штаб.

Апрель 2015 Киев, спальный район

– Мам, это я! – на традиционный вопрос «Кто?» ответила я.

– Катенька, – мама сжала меня в объятиях, – я сотню раз звонила тебе, где ты была? Что с тобой? – а я ведь сделала макияж. А еще тщательно выровняла теперь короткие и выкрашенные в темно каштановый цвет волосы.

– Прости, мама. Там, где я была, не ловит сеть, и я приехала вам все объяснить.

Я рассказала им традиционную версию истории, изящно мотивировала причины, по которым продолжу работу, не смотря на их уговоры. И все было хорошо…

– А что по этому поводу думает Дима? – мама аж выпрямилась. Так она всегда делала, излагая контраргумент. Этот жест раньше раздражал, а теперь…

– Он тоже был против, – голос сорвался.

– И ты готова рисковать отношениями с таким парнем ради….

– Инна, – отец не дал ей продолжить, кивнул на меня. А я ведь должна бы уметь скрывать свои чувства.

– Катя? – он присел на карточки, – говори, что случилось!

– Он погиб при исполнении, – такая официальная, бесцветная фраза.

– О, девочка моя, – они обняли меня и я зарыдала. Так, как в далеком детстве, когда разбивала коленки. Вот только он всегда заживали, а дыре в груди не зажить никогда.

Они просили меня остаться, с тех пор каждый раз просят, но мне нужно было заняться делами. Папа провел до машины.

– Сядь внутрь на минуту, пап, – проговорила я, – И, пожалуйста, выслушай.

Я вытащила из бардачка Американ Экспресс.

– Банковская карта на твое имя, мама – поверенный, – он уже готовился возразить, но я не позволила, – Папа, пожалуйста! Я хочу, чтоб они были у вас.

– Катя, я могу подключить связи. Тебе не обязательно…

– Обязательно, папа. Я хочу их остановить, хочу, чтоб они никому больше не причинили вред.

– Которые «они»? Ты думаешь в одиночку уничтожить мировой терроризм?

– Мировой терроризм ничто, по сравнению с ними, пап. Большего я не могу сказать.

– Мне что теперь просто ждать, пока придут и скажут, – договорить он не смог.

Я обняла его.

– Папочка, все будет хорошо, обещаю! Просто поверь мне, – так уверенно лгать лишь чтоб защитить тех, кого любишь было одним из того, чему он научил меня….

Это сегодня. Было. Ровно год прошел с Жениных слов: «Катя! Дима погиб!».

Я вылезла из постели и оделась. Тихонько сбежав по ступенькам, вышла из Лидиного дома. Записки не оставляла – вернусь до утра. Промчавшись по пустым дорогам свернула в знакомый двор. Я не приезжала сюда ни разу после атаки. Не интересовалась, как именно замели следы. Не забрала ни одной из своих вещей. Меня отпустили на неделю, сразу после того, как «Вестники» попали в нашу ловушку, и мы вернулись в штаб. Я плохо помнила, как мы вернулись – спасибо нашим медикам. Зато каждое женино слово я, кажется, смогу повторить и через тысячи лет….

Апрель 2015 Киев, штаб

–Вам нельзя двигаться, Евгений, – наши врачи никогда не теряют терпения.

– Мне…нужно ее увидеть, – прохрипел Женя.

– Вы сейчас не сможете, – оба обернулись, я вошла в палату.

– Оставьте нас, – проговорила я. Медсестра вышла.

Я шагнула к его кровати и присела на край.

– Кать, я..., – я взяла его за руку. У него серьезный ушиб позвоночника, также множественные травмы внутренних органов, а на лице теперь навсегда останутся шрамы – даже наши хирурги бессильны. И двое суток в коме…., – я так виноват, Катя, – по его щекам покатились слезы. Протянув руку, я вытерла их.

– Женя, тебе нужно беречь силы, – это не я, а вновь та, другая женщина спокойным голосом проговорила успокаивающие слова.

– Кать, с ними были люди из «Тауэра». Это они…, – он вздохнул, – «Вестники» поехали на локацию. И мы почти выбрались. Он приказал продолжить отступление, а сам вернулся уничтожить файл. «Я тебя догоню. Нельзя им позволить расшифровать файл». А потом был взрыв…. Если б я пошел с ним.

– Вы б оба погибли, Женя. Времени до взрыва было ровно столько, чтоб «Тауэр» успел уйти. Времени уйти с нижнего уровня просто не хватило…