Страж - [26]

– Ничего себе, – я рассмеялся главным образом от удивления. Но испытывал я и некоторое смущение, как будто стал жертвой неожиданной шутки.

– Вы вели себя совершенно естественно, и вам ни о чем не надо беспокоиться. Все это время вы бодрствовали, вы осознавали все, что делали, и все-таки проявили способность расслабиться. Все дело в расслаблении, Мартин. В нем вся загвоздка.

Но я по-прежнему относился к происходящему с определенным недоверием.

В гипнотической технике Сомервиля не было ничего таинственного – ни пронизывающих взглядов, ни эзотерических пассов. Он работал голосом, подгадывая так, чтобы каждая фраза приходилась на мой вдох или выдох. Это было трудно, это было несколько навязчиво, но ни в коем случае не невыносимо. Звук был хорошо темперирован, даже сейчас он стоит у меня в ушах – исполненный благородства и нежности голос, каждым слогом, не говоря уж о слове, обещающий осторожно и безопасно перевести слушателя на другой берег, в то место, откуда навеки изгнаны тоска и боль. Но какая-то часть моего сознания противилась этому приглашению. И Сомервиль наверняка сознавал это. Он еще раз поговорил со мной о мотивации и в конце концов убедил, что, если я хочу успеха процедуры, мне нужно расслабиться и всецело положиться на него.

Мои воспоминания о последовавшем затем сеансе сводятся исключительно к тому, что было на его протяжении произнесено. Хотя я пребывал в полном сознании и помню все, что случилось, – вплоть до того момента, когда Сомервиль предложил амнезирующее вмешательство, – я постепенно утратил представление о том, где нахожусь. Это весьма причудливое ощущение сродни тому спокойному, сумеречному состоянию, которое наступает непосредственно перед сном, когда сознание сбрасывает свою тяжесть и начинает неторопливо взмывать куда-то вверх. И в то же самое время это было крайне концентрированное, крайне захватывающее переживание, вроде того, что наступает, когда читаешь увлекательную книгу или смотришь увлекательный фильм и забываешь при этом обо всем на свете. Мне вовсе не показалось неприятным с легкостью и без страха скользнуть в иной мир, в котором, кроме меня, имел право на пребывание только Сомервиль. И хотя он достаточно быстро выпал из поля моего зрения, перестав существовать физически, однако же его голос сопровождал меня повсюду, куда я ни устремлялся. И во всех этих странствиях голос Сомервиля не следовал за мною, а, наоборот, был впереди и указывал мне дорогу.

– Откиньте голову, – начал он, – закройте глаза и внимательно слушайте все, что я вам скажу. Я хочу, чтобы вы воспринимали каждое мое слово. Следите за тем, каким тоном я говорю, как я выговариваю те или иные слова... Сосредоточьтесь на моем голосе... на моем акценте... на всем, что связано с моей манерой говорить. Ничто иное не имеет значения. Сосредоточьтесь на моем голосе.

Мне хочется, чтобы вы представили себе, будто мы находимся в библиотеке. Тихое, спокойное помещение, уставленное книгами, уставленное с пола до потолка томами в кожаных переплетах. Мы с вами вдвоем стоим у раскрытого окна... смотрим в сад. В конце сада вам видна старая каменная стена, поросшая плющом и жасмином. А за ней – зеленый луг, простирающийся до самого берега... Солнечные лучи играют на воде и отражаются в волнах, то поднимающихся, то опускающихся... Нам тепло, нам уютно, нам нравится стоять здесь. Далеко в море – маяк... Вы его видите? Покажите мне, пожалуйста, где он. Рукой покажите!.. Так, очень хорошо.

У нас под окном балкон. И винтовая лестница ведет прямо с него в сад. А теперь сосредоточьтесь на моем голосе. Нам надо спуститься по этой лестнице... вниз... поворот... и вот мы уже в саду. Мы слышим уже шепот моря... А как печет солнышко!.. В воздухе пахнет чем-то летучим. А вон там, в углу сада, меж двух деревьев, висит гамак... Покажите мне рукой, где он! Очень хорошо. Теперь я попрошу вас подойти к гамаку и лечь в него. Чувствуете, как он качается, пока вы в него укладываетесь? Качается на теплом, еле заметном ветерке. Вы совершенно спокойны. Вы расслаблены... Вы погружаетесь в гамак все глубже и глубже... вы спокойны, вы расслаблены... А сейчас вы спите!

Голос внезапно стал крайне громок, а затем наступило молчание. Как мне показалось, довольно долго я слышал только скрип петель гамака, раскачивавшегося туда-сюда, да сдавленный шум волн, на порядочном расстоянии отсюда разбивающихся о берег. Позже мой вожатый вернулся и повел меня прочь из этой бесконечно тихой обители. Мы, объяснил он, пустились в путь вдвоем, в путь по дороге открытий. Разумеется, мне не придется никуда идти, если мне самому этого не захочется. И в любой момент по моему сигналу мы можем прервать путешествие, или отправиться куда-нибудь в другую сторону, или повернуть назад и вернуться в сад под окном библиотеки. Для этого мне достаточно произнести одно слово – самое обычное слово, но путь, он предупредил меня, будет легок далеко не всегда и не повсюду. Этот путь поведет нас по складкам мантии тьмы, закрывающей лик Неизведанного, в самые глубины моего подсознания... Нет, бояться тут нечего. Свет истины будет сопровождать нас, и вдвоем мы сумеем найти то, что ищем, а затем уже без боязни возвратимся в свое прибежище в саду.