Страж империи - [23]

Наказав Фраю заехать за нами до восхода солнца и поощрив его еще одной серебрушкой, завалились ко мне. Дом у меня немаленький – всем место нашлось. Роальду гостевая комната досталась, Вельд на диванчике в гостиной устроился, а я таки до своей постели добрался…

Из докладной записки ас-тарха Кована главе Охраной управы

графу ди Ноэлю от третьего дня шестнадцатой

декады четыреста пятьдесят седьмого года:

…Очевидно, что наш подопечный что-то заподозрил, так как ничем иным нельзя объяснить столь внезапное изменение способа провоза контрабандных грузов. Теперь же, после поднявшейся шумихи, можно ожидать, что все нити, ведущие к голове этой гидры, будут обрублены. Шансы взять предателя с поличным становятся совсем призрачными. Единственной зацепкой остается уплаченная адептами темного ковена сумма – несомненно, высокому покровителю контрабандистов поставят в вину потерю груза и потребуют возвратить деньги. Будем надеяться, что предателя вынудят к каким-то действиям, которые позволят нам вывести его на чистую воду.

В целом же должен признать, что только благодаря безупречной работе стражи нам удалось выявить контрабандный груз. Поэтому я ходатайствую о поощрении отличившихся стражников. А Кэрридана Стайни, главного героя событий, уничтожившего темного приспешника, прошу представить к награждению орденом «Страж Империи» третьей степени. Посмертно.

* * *

– Ой-ё… – простонал я, сжав ладонями голову, и осторожно приоткрыл один глаз. И тут же зажмурился, ослепленный яркими солнечными лучами, проникающими в комнату. Оконную ставенку забыл вчера прикрыть.

Окончательно проснувшись, я подскочил на постели и сразу же рухнул назад, задохнувшись от вспышки пронзительной боли. Раскалывающаяся на части черепушка – вещь все же привычная после знатной пьянки, а вот пронзившие грудь огненные иглы – это уже не шутки.

Отдышавшись, я осторожно встал и, покачиваясь, подошел к окну. Сделал всего-то пять шажков, а как трудно они дались… Если срочно не поправить здоровье, то лучше мне помереть прямо сейчас, а не мучиться еще два дня.

Посмотрев на стоящий у крыльца экипаж с дремлющим на козлах извозчиком, я крикнул, а вернее прохрипел:

– Фрай!

– А?! – подскочил извозчик и завертел головой.

– Что «а»? – откашлявшись, сердито спросил я. – Рассвет когда был? Постучаться не мог?

– Так стучался я. В дверь тарабанил так, что дом дрожал. И кричал, – уверил меня Фрай, протирая тыльной стороной ладони заспанные глаза. – Не дозвался только. А соседи ваши пообещали меня помоями окатить, если я не прекращу орать тут ни свет ни заря. Ну я и жду тихонечко.

– Ладно, мы сейчас, – успокоившись, пообещал я. Что уж теперь поделаешь – ушедшее время не вернешь.

Подойдя к стоящему у дальней стены старому зеркалу в массивной раме темного дерева, я посмотрел на свое отражение. Жуть. Как бы за выбравшегося с погоста упыря не приняли. Взъерошенный и помятый. Лицо белое-белое… А загара как не бывало. Темно-серые мешки под глазами и налитые кровью глаза – выразительные штрихи к портрету беспробудного пьяницы. И никому не докажешь, что посидел только вечерок, а не квасил добрую декаду.

Махнув рукой своему отражению, я отвернулся. Неохота даже смотреть на эдакую рожу. И пошлепал к двери. На ходу подхватил валяющийся на коврике пояс с оружием, но переоценил свои акробатические возможности. Когда разгибался, меня повело вбок, и я чуть не свалил эту дурацкую лоймскую вазу, стоящую на тумбе у стены. Надо было давно ее выкинуть или задарить кому-нибудь. Все равно не нужна. Да теперь уж пусть остается. Может, Роальд с Трисс найдут ей применение, когда дом отойдет им.

– Вельд, ты живой? – воззвал я к своему приятелю с верха лестницы.

– Не знаю, – спустя некоторое время простонал тот.

Спустившись вниз, я обнаружил две початые бутыли вина на столике у лестницы и тут же цапнул ближайшую. Глотнул, и сразу полегчало. Прямо-таки целительное зелье, а не вино.

– Дай и мне хлебнуть, – простонал Вельд, приоткрыв глаза. Вытащив из-под подушки трясущуюся руку, он протянул ее ко мне.

Пока поправлялись, прошло не меньше четверти часа. Зато взбодрились, и жизнь перестала казаться такой уж унылой. Меня, правда, продолжали донимать вспышки боли в груди, но с этим пришлось смириться.

– Кэр, а куда ты хотел на рассвете-то ехать? – спросил Роальд. – Что-то я запамятовал…

– Да уже никуда, – с досадой махнул я рукой. – Проспали.

– В порт собирались, – вспомнил Вельд. – Посидеть на открытом балкончике «Черной жемчужины» и поглядеть на море.

– В управу поедем, – осторожно потрогав обматывающий мое туловище кокон, сказал я. – Надо к тьеру Эльдару заглянуть.

– Надо значит надо, – решительно поднялся с кресла Роальд.

Фрай, видимо, решил, что мы куда-то опаздываем, и так погнал – у меня глаза на лоб полезли. В грудь будто дубиной ударяли на каждом выступающем из мостовой камне. И это только первый день прошел… Что ж дальше-то будет? Неужто придется лежать без движения и скулить от боли?

Выбираясь возле управы из экипажа, Вельд поинтересовался, отчего я так мрачен. Да что тут скажешь? Сославшись на излишне выпитое, я подмигнул приятелю и, обогнав его, пошел вперед.