Страусиная песня - [9]

– Нет, все это мне оставил мой отец, я лишь продолжаю делать то, что он завещал мне, – хмуро ответил Руслан. – Я всего пять лет являюсь владельцем компании и руковожу бизнесом. Надеюсь, что делаю это хорошо и он мной гордится, глядя на меня с небес. За это время мне удалось удвоить капитал.

– Простите меня, – смутилась Лера. – Я не знала, что…. Вы сказали, что мать воспитывала вас одна, и я думала, что у вас нет отца.

– Не извиняйтесь, ничего страшного не случилось. Вы правы, его у меня действительно не было, целых двадцать три года, а в графе «отец» стоял прочерк. У меня даже отчество не его, а моего деда, отца матери, и фамилию я тоже их ношу. Да, вот так-то, моя мать все за всех решила… и за меня, и за моего отца, – тяжело вздохнул Руслан.

– В каком смысле решила?

– Это давняя и достаточно банальная история, – болезненно сморщился Тихомиров. – Приехала молодая девчонка в столицу после школы поступать в институт, провалила экзамен, а возвращаться обратно в свое село не захотела. Здесь жила родная сестра ее бабки, и она остановилась у нее. Мой отец тогда только пришел из армии, ну и, сами понимаете, молодая кровь играет, веселые компании, застолья, девчонки… Вот в одной такой компании они с моей матерью и познакомились. Стали встречаться, и через некоторое время мама поняла, что беременна. Уже собиралась сказать об этом своему парню и вдруг узнает, что, кроме нее, он еще с двумя ее подругами имел близкие отношения. Ей было тогда всего семнадцать с небольшим, молодая, глупая, ну и гордая, естественно. Ничего ему не сказала, уехала к своей матери, родила меня там и оставила ей. Потом уехала обратно в Москву, работала на двух работах, еще и училась при этом, на этот раз ей удалось поступить в институт. Сама впроголодь жила, а почти весь заработок отсылала нам с бабушкой. Она хотела, чтобы у меня было все. Когда пришла пора мне идти в школу, она забрала меня от бабушки. К тому времени сестра ее бабки умерла и квартира осталась матери, старушка ее заранее прописала к себе. Вот так мы и жили вдвоем, мама работала, я учился, и все у нас было хорошо. Замуж мать не выходила, хотя ей несколько раз предлагали. Она отвергала кавалеров, боялась, что муж будет плохо относиться ко мне.

– Принесла свою личную жизнь в жертву, значит?

– Да, именно принесла в жертву, здесь вы правы, – нахмурился Руслан, соглашаясь с Лерой.

– А как же вы узнали о своем отце?

– Ко мне приехал нотариус, зачитал завещание и передал письмо. Я не знаю, кто рассказал моему отцу, что у него есть сын, только его завещание и письмо с прощальными словами ко мне нашли уже после его смерти. Он очень сильно болел, сначала сахарный диабет в тяжелой форме, а потом рак поджелудочной железы. Из письма я узнал, что он никогда не был женат и детей, кроме меня, у него нет. Что смерти он не боится и умирает абсолютно счастливым человеком, потому что знает теперь, что у него есть взрослый сын. Единственное, о чем он очень сожалеет и ругает за это мою мать, что она скрыла от него тогда свою беременность и так внезапно пропала. «Если бы она не поступила так необдуманно, может быть, и моя жизнь сложилась бы совсем по-другому, да и ваша тоже. Мы вполне могли быть счастливой семьей», – так он писал.

В конверт с письмом были вложены две фотографии: его – в двадцать лет и моя – тоже в двадцать лет. Я был поражен, когда сравнил их… мы были с ним совсем одинаковыми, словно снимали одного и того же человека. Там лежали еще снимки, на которых был я, но я их увидел тогда впервые. На одной фотографии я играю в баскетбол, на второй еду на велосипеде, а на третьей просто бегу. Я по утрам всегда бегаю или катаюсь на велосипеде в течение часа, еще с десятого класса. В то время я был страшно влюблен в одну девочку и хотел иметь спортивную фигуру, а потом так привык, что до сих пор остановиться не могу, – засмеялся Руслан. – Видно, отец нанял человека, который разыскал меня и сфотографировал, чтобы показать ему, каким я стал. Он так и не написал, кто же ему сообщил обо мне. Но я все же подозреваю, что это сделала моя мать, хотя и не уверен на все сто процентов. Как она нашла моего отца, как узнала, что он болен, – я ничего об этом не знаю. Она молчит, а я не спрашиваю. Если бы захотела, она бы сказала, а раз не хочет, пусть это останется ее тайной. Зачем заставлять ее нервничать лишний раз? Я не думаю, что подобный разговор принесет нам обоим много радости. Я и про их, так сказать, любовь-то узнал, лишь когда заявил, что откажусь от наследства, если она мне все не объяснит. Вот мать и рассказала о своей молодости, а обо всем остальном промолчала, и я не стал спрашивать. Она сильно разволновалась, во время всего рассказа очень сильно плакала, вот я ее и пожалел.

– Да, грустная история, – вздохнула Валерия. – Вот и не верь в утверждение, что свою судьбу мы делаем сами, иногда разрушая ее собственными руками. И вы знаете, Руслан, я решила, что возьмусь за разгадку вашей головоломки.

– Которую? – улыбнулся тот.

– Не ту, о которой мы с вами говорили только что – о ваших родителях, а ту, по поводу которой вы ко мне пришли.