Стратегическая нестабильность ХХI века - [72]

Здесь не только социал-дарвинист, которому положено любить сильнейших, но и простой "политический реалист", которому пристало считаться с фактами, не может не констатировать окончательность американской победы. И какой контраст представляет на этом фоне Россия, не только экономически разрушенная, но и тотально деморализованная, расколотая изнутри, как по социальному, так и по этническому признаку, лишенная всех привычных союзников и привычных механизмов самозащиты, в том числе и дееспособной армии.

Как не признать, что мышление, тяготеющее к реализму и потому чурающееся каких бы то ни было "мистических экстравагантностей" и парадоксов, может здесь делать вполне однозначные выводы.

Именно такие выводы напрашиваются, если понимать современную политическую историю без гуманитарных нагрузок, идущих от ценностно ориентированного сознания. Ибо такие нагрузки обременяют позитивистски безыскусную, линейную историю неожиданными парадоксальными искривлениями.

С позиций "исторического реализма" (по аналогии с презумпциями "политического реализма") крушение СССР как сверхдержавы перечеркивает перспективы русской идеи в мире, ибо идея требует материального обеспечения, а оно и оказалось утраченным вместе с окончательной утратой статуса сверхдержавы. Но с позиций "гуманитарной истории" все обстоит сложнее.

Россия, принявшая облик могучего и непримиримого СССР, обладающая миропотрясательными амбициями, обретала — даже в стане "социалистического лагеря" — больше тайных недоброжелателей, чем надежных друзей и единомышленников. Союзы с нею были исключительно конъюнктурно-прагматическими — за ними стояло не моральное, а вне- и аморальное сознание. Иными словами, Советский Союз в последние два-три десятилетия своего существования имел за собой дух реальной истории, считающейся с силой, но против себя имел дух гуманитарной истории, считающейся с моральной правдой. Несомненный факт советской истории состоит в том, что прежде чем реальный социализм покинули прагматики, адепты морали успеха, его покинули харизматики и энтузиасты — носители морального принципа как такового. Они сообщили стану советских противников ту духовную энергетику, без которой ничего эпохального в истории вообще не делается.

И вот сегодня на месте России, олицетворяющей кичливую силу и неумолимый натиск, мы имеем слабую, незащищенную, оскорбляемую и угнетаемую сильными мира сего страну. Имеет ли такая страна свои шансы в завтрашней истории? Имеет, если политическую активность в завтрашнем мире будут питать не только носители социал-реализма и социал-дарвинизма, но и носители альтернативного принципа сострадательности, солидарности и участия. В этом метаисторическом измерении, открывшемся впервые во времена, когда было провозглашено конечное торжество "нищих духом", Россия имеет свою перспективу, свой шанс в истории, совершенно не просматриваемые с позиций позитивистского знания.

Но аналогичная инверсия статусов— превращение низшего в высшее и наоборот — ожидается и применительно к ситуации сегодняшних победителей.

Без всяких сомнений можно утверждать, что морального авторитета Америки хватило бы еще на долгие годы, если бы она действовала в прежней системе мировых сдержек и противовесов, обязывающей к корректности и взвешенности. Нынешние обескураживающие открытия Америки как бесцеремонной силы, насаждающей в мире диктат и двойные стандарты, откровенно попирающей права слабых и незащищенных, наказывающей по своей прихоти и под надуманными предлогами целые народы, оказались возможными лишь в ситуации, когда США выступили в роли победителя и безраздельного гегемона. В качестве страны, сражавшейся с силами тоталитарного зла, США заполучали не только прагматических попутчиков и союзников, но и вдохновенных энтузиастов американской идеи, готовых нести ее всюду.

В роли державы, насаждающей диктат силы и расистские двойные стандарты, США рискуют тем, что именно лучшие, а не худшие, воодушевленные, а не циничные станут носителями грядущего антиамериканизма.

В конечном счете это грозит Америке положением, в котором не раз оказывались мировые победители: одинокой силы, которую подстерегает исторический случай — тот самый, которого даже внешне подобострастное окружение тайно, но напряженно ждет.

Настоящей профилактикой против таких сюрпризов "гуманитарной истории" является искоренение в ней самого гуманитарного духа — духа ценностного воодушевления, идущего от большой религиозной традиции. Чтобы убить историю, приподносящую сюрпризы победителям, надо населить ее мертвыми душами, утратившими всякую моральную впечатлительность, живущими либо "вполне материалистически", либо "вполне инстинктивно". Судя по многим признакам — в частности, по той "культурной революции", которую осуществляют в России правящие рыночники, соответствующая профилактическая работа, связанная с окончательным погашением нравственной, духовной пассионарности, уже вовсю ведется. Иными словами, нынешние победители — внутри страны и в глобальном масштабе, не рассчитывая привлечь на свою сторону лучших, активизируют худших, выдавая их за современный человеческий стандарт, и всеми мерами гасят энергию лучших, сохранивших способность оценивать мир с позиций социального и нравственного начал.