Стратегическая нестабильность ХХI века - [61]
В самом деле: "Но фактически Всемирная организация объединяет сегодня под своей крышей почти все государства, именно вне зависимости от того, имеют ли они республиканское устройство и соблюдают ли права человека или нет. Всемирная Организация абстрагируется не только от различий в легитимности ее членов в рамках сообществ государств, но и от различий в их статусе в рамках стратифицированного мирового сообщества" (с. 304).
Хабермас указывает, в каком направлении данное положение может быть исправлено. Для этого он воспроизводит известное деление планеты на первый, второй и третий миры, но подчеркивает, что теперь это деление включает современно новое содержание, относящееся уже не столько к критериям развитости, сколько к критериям суверенности и несуверенности.
"Однако после 1989 года символы первого, второго и третьего миров получили иное значение. Третий мир состоит сегодня из территорий, где государственная инфраструктура и властная монополия развиты столь слабо (Сомали) или разрушены до такой степени (Югославия), где социальное напряжение столь сильно, а порог терпимости политической культуры столь низок, что внутренний порядок сотрясают непосредственные акты насилия мафиозного или фундаменталистского толка" (с. 305).
Легко догадаться, что большая часть нового "третьего мира" образована бывшими социалистическими странами и именно здесь требуется решительное "гуманитарное вмешательство" мирового либерального ("цивилизованного") центра.
"В противоположность этому, второй мир образован державно-политическим наследием, которое возникло в процессе деколонизации. Идею нового для них государственного суверенитета национальные государства переняли из Европы. Нестабильность отношений в своих внутренних делах эти государства часто уравновешивают авторитарностью государственного строя, вне себя настаивая (как, например, в регионе Персидского залива) на суверенитете и невмешательстве" (с. 305).
Как легко догадаться, эти притязания на суверенитет тоже являются нелегитимными по критериям либерального интернационала, и, следовательно, мы вправе ожидать применения в отношении их аналогичной "гуманитарной миссии" мирового либерального центра.
И только государства "первого мира" составляют завидное исключение: их партикулярно-эгоистические национальные интересы практически полностью совпадают с требованиями мировой либеральной идеи. "Только государства первого мира могут себе позволить до определенной степени согласовывать свои национальные интересы с теми нормативными аспектами, которые сколько-нибудь определяют всемирно-гражданский уровень требований Объединенных Наций" (с. 305–306).
Поэтому не будем удивляться и возмущаться, когда Соединенные Штаты Америки объявляют зоной своих национальных интересов самые отдаленные уголки мира. Даже если при этом они мыслят национально-эгоистическими категориями, мировая либеральная идея «додумывает» за них их вселенскую миссию и подлинную подоплеку их мировой экспансии.
Американский солдат может быть грубияном, топчущим своим сапогом местные святыни. Американские летчики могут бомбить и расстреливать с неба беззащитное население мировой периферии, в том числе женщин и детей. Но не таков статус либеральной идеи, чтобы его могли поколебать прискорбные свидетельства эмпирического опыта.
В свое время коммунизм различал "правду жизни" и "правду факта" (иногда и прискорбную). Новый либерализм научился это делать еще успешнее. Даже коммунистическая идея обладала известными пережитками стыдливости перед фактом. Либеральная идея в этом отношении поднялась на новую ступень. Либеральное "министерство правды", не стесняясь, говорит о "гуманитарных бомбардировках" (!), "гуманитарной интервенции", "гуманитарных акциях возмездия".
Этот переход от техницизма прежних теорий «конвергенции» и единого индустриального (постиндустриального) общества к гуманитаризму мирового либерального интернационала в чем-то является поистине революционным поворотом. Дело в том, что старые «технократы» страдали болезнями реформизма, пацифизма и постепенщины. Нынешний военно-революционный либерализм от этих болезней избавился. Он предлагает миру новый постулат, заключающийся в идее совпадения мировой американской войны с мировой либеральной революцией.
В свое время революционный большевистский экстремизм троцкистского толка ожидал и приветствовал полное разложение "буржуазного общества", крушение всех его институтов— от армии и предприятия до семьи и церкви. Революционный пролетарий, не связанный с буржуазным обществом никакими обязывающими узами, не может успокоиться в своем революционном порыве, пока противостоящий ему мир не будет разрушен "до основанья". Теперь мы видим загадочное смыкание разрушительной идеи рубежа XIX—ХХ веков с разрушительной идеей рубежа ХХ—ХXI веков. Буржуазный законченный индивидуалист, подобно неистовому большевистскому пролетарию, оказался зараженным неслыханной асоциальной энергией. Он также требует "полного и окончательного" разрушения социальных институтов, так или иначе противостоящих его инстинкту ничем не ограниченного стяжательства. Ленин определял диктатуру пролетариата как власть, "не связанную никакими законами", "прямо и непосредственно опирающуюся на насилие".
В учебнике «Политология. Западная и Восточная традиции» впервые в отечественной литературе представлен сравнительный анализ основных принципов политической жизни на Востоке и на Западе. Автор реализует свою концепцию политологии как гуманитарной науки, в которой делается акцент на духовных, идеологических и культурных факторах политической жизни. Это особенно актуально для Российской Федерации как полиэтнического государства, находящегося на перекрестке миров Востока и Запада, Севера и Юга.Учебник адресован студентам, аспирантам, преподавателям и экспертам, специализирующимся в области политологии.
Построение мира «экономичного монополизма», по мнению автора, неизбежно приведет к разделению всего человечества на «расу господ и расу неприкасаемых, на «золотой миллиард», представленный западным миром, и бесправную периферию». Автор ставит задачу определить статус различных государств, народов и социальных групп в системе однополярного мира — России и стран Запада, американцев и евреев, спецслужб и буржуазии и т. д., — показывая, к каким последствиям для всего человечества может привести осуществление геополитических, культурных и экономических проектов «теоретиков глобализма».Концы страниц размечены в теле книги так: , для просмотра номеров страниц следует открыть файл в браузере.
Предлагаемый учебник является первым опытом отечественной политологии в области исторической динамики глобального мира, долговременных последствий процесса глобализации. К новой системе экономического и информационного пространства разные народы и государства — Запад - Восток, Север — Юг подошли неодинаково подготовленными. Подозрительность и отсутствие взаимопонимания между ними грозит конфликтами и войнами. Автор ставит задачу объяснить новое мироустройство, что позволяет избежать возможных катастроф.
В условиях крушения прежних мировоззренческих и социально-исторических синтезов решены две взаимосвязанные задачи: исследовательская, касающаяся прояснения основных философских проблем современного исторического развития, и учебно-методическая, связанная с изложением учебного материала в соответствии с образовательным стандартом Министерства общего и профессионального образования Российской Федерации.Учтен международный опыт формирования подобного курса, связанный в основном с классической европейской (континентальной) традицией Представленный в учебнике курс прошел апробацию в ряде ведущих вузов: Московском государственном университете, Московском государственном институте международных отношении, Государственном университете гуманитарных наук, на гуманитарных факультетах Московского авиационного института (технический университет) и Московского государственного индустриального института.Предназначено для студентов, аспирантов, преподавателей высших учебных заведений.Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации в ка честве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по гуманитарным специальностям и направлениям.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Панарин Александр Сергеевич Доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой политологии философского факультета МГУ, директор Центра социально-философских исследований Института философии РАН.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Холодная война номинально закончилась в 1991 году, но Соединенные Штаты с распадом Советского Союза не только не прекратили военные и скрытые вмешательства в мире, но и значительно активизировали их. Книга «Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в постсоветский период» продолжает фундаментальный труд Уильяма Блума «Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны». Международный коллектив авторов, крупнейших специалистов по своим странам, демонстрирует преемственность в целях и обновление технических средств военной и подрывной деятельности Вашингтона.
Очередная книга известного российского предпринимателя и политика, бывшего главного редактора журнала «Америка» Константина Борового описывает события 1999 года, когда за два года до теракта 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке он получил информацию о подготовке этого теракта и передал ее посольству США в Москве, а затем и руководству ФБР в США.
Увидев на обложке книги, переведенной с французского, слово «банкет», читатель может подумать, что это очередной рассказ о французской гастрономии. Но книга Венсана Робера обращена вовсе не к любителям вкусно поесть, а к людям, которые интересуются политической историей и ищут ответа на вопрос, когда и почему в обществе, казалось бы, вполне стабильном и упорядоченном происходят революции. Предмет книги — банкеты, которые устраивали в честь оппозиционных депутатов их сторонники. Автор не только подробно излагает историю таких трапез и описывает их устройство, но и показывает место банкета, или пира, в политической метафорике XIX века.