Страстная Седмица - [5]

Но это кресты для немногих: есть другие совершенно неизбежные для каждого, уклонение от коих всегда есть преступление; ибо распятие на них составляет сущность христианства. И во-первых, братие, весь мир внешний, в котором живем и движемся, так устроен, что в нем каждая вещь может соделаться для нас крестом. В мире, по замечанию великого крестоносца Павла, беды в реках… беды во градех, беды в пустыни, беды в мори (2 Кор. 11; 26). Во-вторых, всякое общество человеческое, к коему мы, по необходимости принадлежим, как члены, таково, что в нем встречают каждого многие кресты; и здесь, по замечанию того же апостола, беды от разбойник, беды от сродник, беды от язык… беды во лжебратии (2 Кор. 11; 26). Наконец, самый многочастный состав униженного, превращенного грехом естества нашего, образует из себя для каждого ужасное многокрестие. Какой тяжкий, никогда неснимаемый для духа, крест есть уже бренная и греховная плоть наша! Самый внешний вид ее явно показует сие: ибо стоит только простерть руки, чтобы увидеть в себе полный крест. Тем паче увидишь, когда прострешь их на постоянную молитву; тем паче увидишь, когда прострешь их на вспоможение ближним, на защищение невинности гонимой, на поражение порока сильного и торжествующего; тем паче увидишь, если сии руки, кои ты решился простерть на добро, любили и привыкли простираться на злое. Павел уже был распят для мира, уже давно жил новой жизнью во Христе; и, однако же, до того чувствовал по временам тягость креста плоти, что вопиял: Окаянен аз человек, кто мя избавит от тела смерти сея? (Рим. 7; 24).

Подлинно, некому избавить! Ибо самый дух, предназначенный к несению креста плоти, заключает в себе самом множество крестов. О, как он в настоящем греховном состоянии своем раздвоен, противоположен, само-враждебен, самомучителен! Совесть влечет его на сторону долга и истины, а нечистые пожелания — на сторону лжи и преступления; вера устремляет взор его горе, а земная мудрость приковывает долу; любовь христианская располагает его быть всем вся, а самолюбие силится все и всех подчинить себе: сколько принуждений! Сколько борьбы и томления!

И где конец всем сим крестам плоти и духа? В одном гробе, — если токмо и в нем "мертвенное греха и будет пожерто животом" благодати (2 Кор. 5; 4). В противном случае, со многих крестов временных надобно будет перейти на крест вечный.

Итак, желающий быть распятым со Христом, не опасайся недостатка в крестах. Премудрость Божия знает, сколь необходимо ветхому человеку твоему быть распяту; и потому предварительно все устроила для совершения над ним сей казни любви. Ты непрестанно от самой колыбели до гроба призываешься, ведешься, влечешься на крест, — всеми недостатками телесными и душевными, всеми горестями и лишениями, всеми искушениями и соблазнами: только не противоречь и не упорствуй — и ты будешь распят телом и духом, умом и волею, видимо и невидимо.

Желаешь знать, возлюбленный, в чем должно состоять самое распятие наше? — Чтобы уразуметь сие, представь, что ты в самом деле на кресте. — Что было бы тогда с тобой? — У тебя прекратилось бы свободное движение и в руках и в ногах; весь мир потерял бы для тебя цену; все блага его соделались бы для тебя чуждыми, как бы несуществующими; у тебя осталось бы одно на уме и в сердце: как бы скорее разрешиться от земли и плоти, и предать дух Богу. Поставь же себя в такое состояние духа произвольно, силой веры и любви ко Христу: и ты будешь распят со Христом. У распятого со Христом нет движений, по своей воле, а все — по воле Божией; его руки и ноги так же недвижимы на зло и неправду, как у распятого на кресте; мир с его благами и соблазнами для него непривлекателен; мысль об окончании земного странствия, есть любимая его мысль; он уже вознесен в духе от земли на небо, и живот его сокровен в Боге. Будь таков и ты, — и будешь распят со Христом.

Но как можно держаться в сем крайне трудном для плоти положении духа? — А как, возлюбленный, держатся на кресте распятые? — Гвоздями. Пригвозди себя ко кресту самоотвержения, во-первых, страхом Божиим и мыслью о Боге. Страх Господень отреяет грехи (Сир. 1; 21) и соблазны, делает человека неподвижным на зло и твердым в добре. Пригвозди себя ко кресту памятью о смерти. Кто имеет пред очами смерть свою, тот не прострет рук к плоду запрещенному. Пригвозди себя упованием благ вечных, кои обещаны всем сражающимся до крови. Если надежда тленного венца устремляет тысячи людей на явную смерть, то надежда ли венца небесного не произведет сего? — Пригвозди себя, наконец, ко кресту любовью к своему Спасителю, на нем распятому. "Любы сия, по самому естеству своему, вся терпит, вся уповает и николиже отпадает" (1 Кор. 13; 7). И сих четырех гвоздей довольно к удержанию на кресте самоотвержения самой тяжелой плоти.

"Но это состояние ужасное, мучительное! Ужели в нем сущность христианства?" В нем, возлюбленный, в сем состоянии, ужасном, мучительном для ветхого человека. Страшишься? Но разве сей ветхий человек наш, осужденный на распятие, сам не ужасен, не мучителен? Разве не он изгнал нас из рая? Не он мучит нас всю жизнь? Не он положит всех нас во гроб и предаст тлению? По крайней мере, не дадим ему низвергнуть нас во ад; умертвим его силой креста прежде, нежели он отнимет у нас жизнь вечную.