Страстная Лилит - [34]

– Я... я уверена... да... вы правы, конечно.

– Он решил, я слышал, не быть священником. Вы слышали когда-нибудь о такой самонадеянной причуде? Говорит, что он сам выберет себе дорогу в жизни. Он собирается заняться медициной. Если бы он был моим сыном... – Лаура вздрогнула, как всегда, когда он говорил о сыне.

– Если бы, – продолжал он сурово, – Бог даровал мне сына, я его выгнал бы из дома, прояви он такое непослушание.

– Мистер Дейнсборо, кажется, смирился...

– Мистер Дейнсборо – дурак, моя дорогая. Он позволяет сыну и сестре управлять своей жизнью. Я начинаю думать, что его дети дурно влияют на Аманду.

– Вы имеете в виду, что им не следует больше позволять бывать здесь?

– Вы понимаете меня слишком буквально, миссис Лей. Как мы можем закрыть наши двери перед семьей Дейнсборо? Несколько поколений наших семей были дружны. Нет. Я всего лишь хотел, чтобы вы знали, что я отношусь с неодобрением к осуществлению этого нашего плана. Не должно быть никакого взаимопонимания между Фритом Дейнсборо и нашей дочерью.

– Я... я надеюсь, что оно не зашло слишком далеко, поскольку мы все же поощряли...

– Миссис Лей! Что вы говорите? – гневно сказал он. – Слишком далеко? Мы поощряли... что! Пожалуйста, объяснитесь. Я с тревогой жду вашего ответа.

– О, ничего... решительно ничего. Я просто подумала, что они могут нравиться друг другу.

– Как я уже сказал вам, – ответил он в отчаянии, – я надеюсь, что никогда моя дочь не могла бы стать столь нескромной, чтобы позволить подобным отношениям, как вы образно выразились, «зайти слишком далеко». Я раскрою вам свои планы, вот они: когда я был у своего брата в Девоншире, мы поговорили. У него, как вам известно, шесть сыновей.

Она залилась краской от смущения, как маленькая девочка с последней парты в классе, которой показали отметки первой ученицы.

– Да, я знаю. Они... они, должно быть, очень счастливы.

– Шесть сыновей и три дочери. «Блажен человек, который наполнил ими колчан свой!»

– В самом деле, блажен, – покорно согласилась она.

– Итак, вот что я имею в виду: я бы хотел как можно быстрее выдать нашу дочь замуж. Я, как вам известно, выбрал Фрита Дейнсборо. Он наш сосед, у него хорошая семья, и он будет хорошо обеспечен, так что с наследством Аманды они могли бы жить благодатно. Но молодой человек меня разочаровал, к счастью, Бог раскрыл мне глаза на его недостатки. И вот мне пришло в голову, что, хотя мой брат и беден, все шесть его сыновей не могут быть так богаты, как он, поскольку его богатство должно быть неизбежно разделено между ними. Я некоторое время уже думал об этом; по сути, мне было ниспослано наитие, потому что я намекнул брату об этом, когда был у него последний раз. Должен вам сказать, что мне было бы горько думать, что в этом доме в будущем будут другие, а не Леи.

Лауре хотелось закрыть лицо руками и разрыдаться. Казалось, что все предки Леев со времен Тюдоров, когда ими был построен этот дом, осуждали ее:

– Всегда Леи владели поместьем Леев, до того как тебе не удалось произвести на свет наследника.

– Я предполагаю пригласить кузена нашей дочери, Энтони Лея, сюда и до его отъезда надеюсь объявить о его помолвке с нашей дочерью.

– Она... слишком молода.

– Ей шестнадцать. Вы вышли замуж семнадцати лет.

– Да... но дети кажутся сейчас моложе.

– Что за глупости! Аманда вполне созрела. Она выйдет замуж за своего кузена Энтони Лея. Они будут жить здесь, и я надеюсь, что вскоре, поскольку мне Бог не дал сына, я увижу в доме Леев своего внука. Пожалуйста! Вам известны мои желания.

– Что... что должна делать я?

– Не поощряйте мистера Фрита Дейнсборо бывать здесь часто. Подготовьте девочку, рассказывая о кузенах и их достоинствах. Постарайтесь, чтобы она прониклась сознанием своего долга.

– Я постараюсь.

– Очень хорошо. Я напишу брату и думаю, что весной Энтони сможет навестить нас. Это двадцатилетний молодой человек – приятный и богобоязненный. Наша дочь будет очень счастлива.

Лаура кивнула и склонилась над вышивкой.

* * *

Лилит не могла уснуть. Она лежала на своей узкой кровати и наблюдала игру теней по комнате, создаваемую бегущими облаками, временами закрывавшими луну. То светло, то темно. То она могла разглядеть лица спящих девушек, то едва различала их тела на кроватях.

Ветер раскачивал деревья за окном, и ветки бились в окно. Тень легла на лицо Джейн, потом дерево качнулось и тень ушла. Было похоже, что старушка луна смеется тому, как шалит ветер, и веткой дерева, как карандашом, рисует на лице Джейн морщины, совсем как ребенок, портящий картинку в книге и несколькими штрихами превращающий молодую женщину в старуху.

Она и состарится, думала Лилит, прежде чем заполучит Тома Полгарда. Фермерская дочь с барселонской дороги получит Тома. Он ведь такой размазня, послушная овечка из отцовского стада. «Бе-е! Бе-е! Я хочу Джейн. Но пойду туда, куда меня толкают».

Дураки... все они... кроме Лилит, все.

Как жаль, что она так молода. Если бы она была немного старше. Если бы у нее было больше жизненного опыта, она бы знала, что делать. Она натянула на себя одеяло и подумала о том моменте, когда открыла дверь риги; представила себе то, что увидела тогда, и ощутила в себе энергию и силу. Да, вот что было ей дано – власть! Но она не совсем была уверена в том, достаточно ли она взрослая... и сильная, чтобы ее употребить.