Страсть замедленного действия - [27]

– Что?

– Господи! Вы вся в паутине, украшенной мухами и прочей дохлой, недоеденной добычей пауков. Вы что, по кустам лазали?

– Где мы только не лазали. – Полина с брезгливостью начала отряхиваться. Но паутина оказалась липкой и не снималась.

– Что вы там вошкаетесь, садитесь! – уже добрее крикнул бородач. – Пошутил я про сиденья. Я не собираюсь с вами весь день нянчиться.

Поля, не заставив себя ждать, моментально юркнула в салон и, сев на краешек сиденья, затихла.

Кстати, никакого трактора на дороге не было. Полина посчитала это добрым знаком. Ведь должен же этот затянувшийся кошмар однажды закончиться.

Ехали они долго, молча и без музыки. Когда показались крыши домиков, у девушки снова потекли слёзы.

– Что опять? – раздражённо бросил водитель.

– Я думала, что умру там, в лесу. И никогда к людям не выйду, – шмыгнула носом расчувствовавшаяся Полина.

– Так, выходим, актриса погорелого театра, – буркнул он. – Приехали.

Дом, рядом с которым они остановились, и правда был изумительно кислотного цвета. Но Поле показалось, что он великолепен.

– Андрюшенька! Сам приехал! – С крыльца к вышедшему из машины бородачу бросилась полная женщина в ситцевом халате. – Да я бы сама молочка-то принесла. Чего ты? Случилось что?

– Случилось, – он многозначительно повёл рукой в сторону Полины, словно гид на экскурсии. Посмотрите направо, перед вами памятник безотказной дуре, вечно вляпывающейся во всякие неприятности…

– Ой, опять? – всплеснула пухлыми ладонями женщина. – Да что ж они, паразитки…

– Антонина Кондратьевна, эта какая-то совсем малахольная, помочь ей надо, – попросил бородатый. – Может, Марианна одежду ей какую-нибудь приличную даст? Вот деньги за хлопоты. Доставьте её на станцию, купите билет и проследите, чтобы она в поезд села.

– Андрюшенька, да что ты, какие деньги, – заалела Антонина Кондратьевна, проворно пряча в объёмистом кармане купюры. – Ты и так нас балуешь!

– Молоко раньше вечера не приносите, пожалуйста, – закрыв финансовую тему, вежливо отрезал Андрюшенька. – И да, вот ещё. Паспорт её.

– Да не надо, что вы, – заволновалась Поля. – Оставьте себе, вам так спокойнее будет.

– Мне будет спокойнее, если вы больше не приедете, – зыркнув голубыми глазищами, рубанул «спаситель». – Кроме того, без паспорта вас в поезд не пустят. Всё, счастливого пути. Приятно было познакомиться.

Он махнул рукой тётке, нырнул в машину и, лихо развернувшись, умчался домой.

– Да мы и не знакомились, – зачарованно прошептала Поля, глядя ему вслед.

– Блин, уехал, что ли? – горестно ахнул кто-то сзади, тяжело протопав по ступенькам крыльца. – Ах ты ж! Опять не успела!

Полина обернулась. Рядом, печально глядя вслед скрывшемуся в клубах пыли джипу, стояла румяная простоватая деваха с криво наклеенными ресницами.

– А ты бы, Маруся, дольше прихорашивалась, – проворчала Антонина Кондратьевна. – Ладно, не куксись. Молоко ему вечером снесёшь. Но смотри мне, чтобы без глупостей!

– Ага. А это кто? – кивнув на гостью, как на бессловесную табуретку, поинтересовалась Маруся. – Бродяжка, что ли?

– Да кто её знает, – пожала плечами маманя. – Наверно, из этих, которые к Андрею шастают.

– Да ну, – недоверчиво хихикнула деваха. – Что-то она какая-то неформатная.

– Меня Полина зовут, – торопливо пояснила «неформатная». – И я не из этих, я от поезда отстала.

В ответ дамы жизнерадостно заржали. Видимо, фраза про поезд в этих краях воспринималась как анекдот.

Через пятнадцать минут умытая и переодетая в Марусин сарафан Полина уминала в маленькой летней кухне густой борщ и покладисто отвечала на вопросы хозяев.

– А жрёт как не в себя, – доброжелательно заметила Антонина Кондратьевна и ласково погладила девушку по худенькой спине. – Глисты у тебя, что ли? Надо будет посуду потом с содой помыть. Мало ли что там у этих городских бывает.

Поля подобострастно улыбнулась набитым ртом и сунула в рот второй кусок хлеба. Обижаться было глупо.

Семья Кукушкиных оказалась более гостеприимной, чем бородач. И в отличие от него, дамы гораздо быстрее сдались и поверили в Полинин рассказ. Особенно жарко они переживали часть про тракториста. Поля даже узнала несколько новых, довольно оригинальных речевых оборотов, повторять которые в приличном обществе было категорически нельзя, но тут они оказались очень даже к месту.

– А почему к нему девицы ездят? – Полина отпала от стола, не в силах встать, и благодарно улыбалась хозяевам. Когда аппетит и жажда были утолены, пышным цветом расцвело любопытство. Всё же фантасмагория с блондинками не давала ей покоя.

– Правда не знаешь? – хитро прищурилась Марианна, в просторечии Маруся.

– Честное слово, – стукнула себя в грудь кулачком Полина.

– А сама как думаешь?

– Ну-у-у… Он известный режиссёр, и они хотят у него в фильме сняться? Нет? Тогда он продюсер, а они певицы. Нет, тут точно нет, иначе они уже от забора начинали бы петь, а не раздеваться. Хотя… Не, сначала всё же раздеваться… А, не, петь и раздеваться, вот! Это было бы логичнее!

– Пальцем в небо, – отмахнулась Антонина Кондратьевна. – Надо ж, и как только ты к нему затесалась? Бывает же такое!

– Вообще, лучше бы я сразу к вам попала, – поёжилась Поля. – Я вообще думала, что он чокнутый. Он меня гнал, как прокажённую, и помогать не хотел. Гад.