Страсть по завещанию - [13]

— Она никогда не наденет его, — возразил он. Вещь была слишком дорогая, чтобы даже вдова мирового судьи щеголяла в ней в церкви или магазинах.

— О, конечно. Я понимаю. — Краска залила ее щеки.

Он не ожидал, что она проявит такую деликатность, но, похоже, ее огорчение было искренним. «Вот уж никак не думал, что леди Селия может так тонко чувствовать», — подумал он.

— У тети запястья гораздо толще ваших, — поспешил пояснить он, — браслет не налезет ей на руку. — Увидев облегчение в ее глазах, он порадовался, что удачно солгал. — Но я буду считать ваш залог знаком веры в меня и надеюсь вернуть вам браслет через несколько недель. — С этими словами он взял браслет из ее рук.

— Разумеется. — Ее улыбка отдалась в нем теплой волной. — Так что вы думаете об идее пригласить этих джентльменов на домашнюю вечеринку? Это позволит мне ближе узнать их, а Холстед-Холл достаточно просторное место, чтобы не беспокоиться об их устройстве.

Утверждение соврешенно верное. Обиталище маркиза называли «домом-календарем», потому что в нем было триста пятьдесят комнат, семь дворов, пятьдесят две лестницы и двенадцать башен. Дом подарил первому маркизу король Генрих VIII.

— А если и вы приедете, расследование, возможно, займет гораздо меньше времени.

Проклятие. Присутствие на домашней вечеринке означает множество обременительных для него вещей: деньги, чтобы давать лакеям на чай, дорогой костюм. Все это пробьет изрядную брешь в его бюджете. Это тем более не ко времени сейчас, когда он решил заняться ремонтом дома.

Но если ее гнусные поклонники появятся в Холстед-Холле, он, кровь из носу, будет рядом. Под его присмотром им не удастся вовлечь ее в свои интриги.

— Я могу надеяться, что вы не предпримете тех опрометчивых шагов, о которых говорили, — вроде слежки за ними?

— Естественно. Ведь этим теперь будете заниматься вы.

Ее неуверенность в себе быстро сменилась желанием командовать. Он тут же пожалел о принятом решении.

— Без сомнения, джентльмены примут приглашения, — продолжала она, не замечая его испортившегося настроения. — Сейчас охотничий сезон, а в поместье большой приплод дичи.

— Не знал.

— Потому что вы в основном охотитесь не на куропаток, а на людей, — задорно улыбнулась она. — И это у вас очень хорошо получается.

Комплимент? От нее?

— Вам нет нужды льстить мне, — сухо отозвался он. — Я уже согласился участвовать в вашем предприятии.

— Но ведь это правда. — Улыбку с ее лица будто ветром сдуло. — Иногда вы бываете таким…

— Честным? — уколол он.

— Занудным. — Она вздернула подбородок. — Нам было бы работать легче, если бы вы не придирались к каждой мелочи.

Он бы и рад был легче ко всему относиться, но ему в самом деле претило копаться в жизни ее поклонников. И кроме того, ему не хотелось видеть ее в роли «светской леди». Он и без того ни на минуту не забывал о разнице в их положении.

— Мадам, я такой, какой есть, — бросил он, адресуя эту сентенцию не только ей, но и себе. — Вы знали, на что шли, когда обращались ко мне со своей просьбой.

— Неужели обязательно быть столь циничным? — нахмурилась она.

— Вы пригласили меня, — он приблизился к ней на минимально приличное расстояние, — чтобы собрать информацию, которая позволит вам, используя человеческие слабости, заполучить себе мужа. Так что меня обвинять в цинизме не стоит. — Он сделал ударение на слове «меня».

— Скажите, сэр, — обратилась она к нему тоном сладким как сироп, — неужели я всякий раз буду вынуждена слушать ваши нравоучения? Я бы с удовольствием доплатила вам, только чтобы вы держали свое мнение при себе.

— Для этого не хватит денег всего мира.

Она обожгла его взглядом. Что же — это неплохо. В гневе она ему тоже нравилась. Хотя бы потому, что в такие мгновения она была естественной, в ней не чувствовалось никакой игры.

Но она тут же овладела собой, натянув на лицо фальшивую улыбку.

— Понимаю. Но на вечеринке, надеюсь, вы справитесь со своим нравом и будете вести себя цивилизованно? Вы же не станете крутиться вокруг приглашенных, ставя их в неловкое положение?

Джексону очень хотелось продолжить эту словесную перепалку. Но он опасался, что она примет ее всерьез и возьмется за дело сама. Тогда катастрофы не избежать.

— Я уж постараюсь «крутиться» вокруг как можно меньше.

— Благодарю вас. — Она протянула ему руку. — Давайте обменяемся рукопожатием.

Но когда его пальцы сжали ее руку, он пожалел, что согласился на это рукопожатие. Потому что ощущение в ладони ее мягкой руки пробудило в нем все, что он пытался подавить во время беседы.

Ему не хотелось отпускать ее руку. Для столь хрупкой на вид женщины рукопожатие было очень крепким. Впрочем, таким же, как она сама — нежность и сила в оболочке дивной красоты. Он почувствовал жгучее желание запечатлеть поцелуй на мягкой кремовой коже.

Но он не был Ланселотом, а она Джиневрой[2]. Только в легендах незнатные рыцари решались ухаживать за королевами.

Опасаясь наделать глупостей, Джексон отпустил руку девушки.

— До свидания, миледи. Я сейчас же начну расследование и, если что-то узнаю, немедленно сообщу вам.

Он оставил ее стоять, богиню, окруженную старинным великолепием аристократического замка. Это было самое неприятное задание, за которое он когда-либо брался, и помоги ему Бог, чтобы он об этом не пожалел.