Страсть на предохранителе - [9]

— Ничего интересного против меня Сажин сказать не может. Впредь я запрещаю вам говорить со мной загадками и таким тоном! Есть факты, излагайте их! Нет фактов, будьте добры держать язык за зубами! У меня все!

Малахов едко усмехнулся, глядя на собеседника. Антонов мог сколько угодно оставлять за собой последнее слово. Сейчас все решали не разговоры, а факты и не менее четкие аргументы. Как эти фишки лягут, так и будет.

Если Антонов причастен к преступлениям, то он непременно сядет, если нет, то будет и дальше гулять на воле. Возможно, даже сможет сместить подполковника Малахова с должности.

Юра вернулся со службы поздно, уставший, опустошенный. Малахов, Груздев и Павлов домой и вовсе не торопились. Люба их всех ждала, старалась, дивный ужин приготовила. Бешбармак у нее вышел — пальчики оближешь. Только Юра почему-то ел без аппетита.

— Так и не нашли киллера? — спросила она, уложив грудь ему на плечо.

Юра у нее герой, не испугался киллера, бросился за ним, под пули, считай, пошел. А Люба на него еще и наорала. Ей до сих пор стыдно было за свое поведение.

— Ну как же не нашли. А Сажин? И орудие преступления, и пальчики…

— А Малахов где?

— Ну так работает.

— Чем больше сомневается, тем больше работает, — сказала Люба.

— В чем сомневается?

— Я Сажина на рынке не видела. А кривоносого типа заметила!

— Какого еще кривоносого?

— Убивать они кого-то там собирались.

— Где убивать?

— Я же к Малахову и побежала, вдруг, думаю, его убивать собрались. Спешу, спотыкаюсь, он меня хватает, а пуля мимо! Юра, а ведь это я его спасла! — проговорила Люба.

Эта мысль уже не раз посещала ее, но всем своим сиянием накрыла только сейчас.

— Хочешь сказать, что этот кривоносый тип мог стрелять?

— Я не в курсе, кто мог стрелять. Знаю, что Малахова могли убить. Да и кривоносый тот пропал. Был и вдруг исчез. Может, он и стрелял!

— Из квартиры Сажина?

— Не могу сказать. Знаю, что меня сначала в отдел понесло, потом я отправилась в тир, а кривоносый гад — сразу к Сажину. Он мог так и поступить!

— На каблуках и в юбке?

— Почему на каблуках? — Люба с подозрением глянула на Юру.

Если мужчине мерещатся женские каблуки под юбкой, значит, он под эту юбку хочет залезть.

— Потому что была там лошадь на каблуках, — с усмешкой произнес Юра.

— Еще раз!

— В квартире у Сажина был мужчина. Переодетый в женщину.

— Его видели?

— Да.

— Есть фоторобот?

— Там его толком не разглядели. Он отворачивал голову, чтобы не запомнили. А твой кривоносый тип был одет как мужчина?

— Юра, если бы я видела его в юбке, то сразу сказала бы тебе про каблуки.

— Ты видела его в брюках?

— В гробу я его видела! В белых тапочках!

— Ты кому-нибудь о нем говорила?

— Мы сами положим его в этот гроб!

— Не понял.

— Почему ты не на службе, Юра? Как так вышло, что Малахов до сих пор ловит Сажина, а ты уже дома?

— Сажина уже взяли.

— Но ты же дома! Не ценят тебя, Юра, не уважают! Значит, надо себя показать! Завтра идем на рынок и берем двух этих перцев за помидоры!

Люба готова была отправиться на рынок прямо сейчас. Ее боевой дух требовал выхода. Но кривоносого типа она могла взять только завтра. Люба загадочно улыбнулась, глядя на мужа. Она знала, как и с кем убить время.

Ропотова провела в своей машине несколько часов без сознания. Преступник находился на заднем сиденье. С этого места он и ударил ее монтировкой. Еще полтора-два часа прошло с момента обнаружения потерпевшей, до того как на ее номер позвонила Юля Завадская. Выходило, что преступление произошло рано утром.

Завадская вырубилась в районе полуночи, Ропотова в это время находилась дома. Ее машина стояла во дворе. Рано утром она села за руль вместе с деньгами, к ней подобрался грабитель.

В таком примерно ключе рассуждал Максим, отправляясь на Осиновую улицу в рассветный час. В это время во двор выходят собачники. Возможно, кто-то из них видел, как Ропотова отправлялась в путь.

Дворников стражи порядка уже опросили, никто ничего не видел. На собаководов надежды было мало, однако Максим заставил себя разодрать глаза, дотащился до машины, погрузился в нее, транспортировался.

Сейчас он с трудом сдерживал зевоту, глядя на стареющую брюнетку с такой же зрелой болонкой.

— Да, я видела белую «Тойоту» и эту женщину, — глядя на фотографию Дарьи, сказала дама с собачкой.

Максим понял, что весь ужас раннего утра пережит им не зря. Спать ему вдруг расхотелось совершенно.

— Мужчину она сбила. — Женщина показала на перекресток.

Одна дорога выводила со двора трехэтажного дома, а другая, собственно, и была улицей Осиновой.

— Сбила? В том смысле, что врезалась в него?

— Не знаю. Мне показалось, что он сам бросился под колеса. Дарья выезжала, этот фрукт выскочил из-за дома. Она никак не могла видеть, как он готовился к удару. Но мне кажется, он на это настраивался, как-то слишком уж ловко упал и за бедро схватился!..

— Схватился за бедро, — механически, в раздумье проговорил Максим.

— Дарья из машины вышла, а он прыг к ней на заднее сиденье. Она вернулась, они уехали.

— Кому вы уже говорили об этом?

— Так ваш сотрудник тут был, из полиции. — Женщина махнула рукой вдоль улицы.

— Когда был?

— Да недавно совсем. Я на нем круг с собачкой начинала, а на вас заканчиваю. Минут пятнадцать назад.