Страшный суд 3D - [70]
В открытый рот Брауна залетела муха.
– Прошу прощения, – выплюнул писатель насекомое. – Я не ожидал, что вас это заденет… пардон. Думал – апостолов пропиарю, долларов заработаю…
На лице Магдалины возникло сливочно-мечтательное выражение:
– Взять бы из банка двести пятьдесят миллионов баксов[67], завернуть в наждак да начистить ими твою же личность, – откровенно призналась Мария. – Но вера христианская не позволяет – как Остапу Бендеру Заратустра. Бабло хотел заработать, значит? Кабы не болваны в Ватикане, что наперебой стали твою книгу пиарить – «ах, не покупайте, ах, там Иисуса оскорбляют», – ты умер бы в нищете. Черный пиар – в десять раз круче белого: запретный плод сладок. Со скандалом можно продать любую халтуру, даже твои бестселлеры.
Писателю, однако, было не привыкать к злой критике.
– Ладно, я перестарался, – признал он, отворачиваясь от яростных глаз Магдалины. – Но другие-то что? Почему я тут один сижу и за всех отвечаю? Где Мартин Скорцезе и Уильям Дефо с фильмом «Последнее искушение Христа»? Там же открыто показано, что Иисус женился на Магдалине!
Далеко на зрительской галерке режиссер Скорцезе снял 3D-очки.
– Вот же козел! – обернулся он к соседу, актеру Уиллему Дефо. – Мало того что сам спалился, так еще и других подставляет. В огненное озеро таких надо бросать.
– Тебе-то что беспокоиться, – очумевшим голосом отозвался Дефо. – Ведь это я в твоем фильме Христа играл.
Иоанн поднялся с престола, уперев левую руку в бок.
– Касаемо греховности кино Скорцезе… – объявил он, пряча усмешку. – Да, там присутствует версия женитьбы. Но окажется, что Иисусу все это привиделось. И посыл фильма – правильный. Учитель мог колебаться: умирать – страшно, но, представив свою жизнь в качестве обычного человека, понял – ему надо вернуться на крест. Иуда – фанат «Последнего искушения Христа». Особенно момента, где Искариот приходит к Иисусу и называет его «предателем», – за месяц сорок шесть раз этот фильм посмотрел.
В ложе свидетелей между тем скучали авторы многочисленных апокрифов – Никодим, Енох, Апеллес и Варнава. Они глядели в толпу и ждали своего вызова. Иоанн основательно подготовился к процессу.
Глава IV
Ялтабаот (комната с песком и сушеными растениями)
Стеклянная дверь уже с минуту как закрылась, существо в маске (или, точнее, с мордой) свиньи исчезло в темных коридорах, а тарантул никак не мог прийти в себя. Разговор Свиньи с Люцифером оказался долгим – они беседовали напряженно, не приближаясь друг к другу, как бы соблюдая дистанцию; на повышенный тон никто не переходил. Однако же существо было явно не радо итогам переговоров – выходя, оно в раздражении пнуло песок.
Сатана и не подумал оглянуться – заложив ногу за ногу, он попытался сотворить сигару. Увы, в заключении не получались и неодушевленные предметы: вместо сигары на песок опустился полусырой лист коричневого табака.
– Потрясающе наивно, – почесал лоб Дьявол. – Мне иногда Небеса команду программистов Windows напоминают. Те тоже могут разрабатывать систему хоть две тысячи лет, но без косяков не обойдутся, и в продажу поступает сырой продукт. Специально ведь провели бетатестинг, чтобы избежать сложностей в Апокалипсисе, – и все равно не предусмотрели и не предвидели ВСЕХ проблем. Честное слово, поручать Раю конец света – то же самое, что детский сад нанять для евроремонта. Основную вещь пропустили мимо глаз… Конечно, разве в этом мире хоть что-то существовало ДО христианства? Разбираются, исследуют, выясняют, а как запустят свое детище в работу, ошибки сразу пачками вываливаются, словно из мешка с дырками. Я уж не говорю про то, что эти умники с крыльями погрязли в спорах – никак не могли выбрать, чью версию Апокалипсиса назначить самой главной.
– Папуль, – с удивлением сказал Иван Люциферович, вылезая из-под растения и отряхивая с черной спины песчинки, – а разве Апокалипсисов было много? По-моему, существует только один, от Иоанна.
Дьявол откровенно заржал – со страстью и грацией скаковой лошади.
– Вот именно: они и хотят, чтобы все так считали! – Он ловко попал плевком в засохший кактус. – Но ничего подобного. Бог просто с виду такой демократ, а в реале он весьма жесткий руководитель. Когда писались Евангелия, на Небесах был создан литературный совет – и он уже выбирал, что можно, а чего нельзя. Апостолов двенадцать, а Евангелий от них в Библии – только четыре. Жесткая редактура, верно? Например, Евангелие от Варфоломея содержало эксклюзивное интервью со мной. Но его вырезали из Библии, а потом объявили апокрифом
