Страшные немецкие сказки - [72]
Место обитания древней мары в точности не называлось, и, в конце концов, ее вселили за печку и слили с домовым. Ввиду наличия общеславянского корня "мор" ("смерть") и на фоне повального увлечения прядением мара обрела в компаньонки таких персонажей, как Морена (пол. Маржана, чеш. Морана; богиня смерти, "темное" начало Макоши), маруха (запечная старушонка) и кикимора (жена домового, некрещеный младенец). После отождествления с инкубом и суккубом лишившиеся покоя простецы начали активно ловить мару в надежде, что она обернется красной девицей и с ней можно будет прижить детей[440]. В Германии мару-карлика сменила друда, мелкая старушка, залезающая в ночной дом через трещины и усаживающаяся на грудь спящим. Ее компаньонами являлись демоны Трут и Друт, литературные прародители госпожи Труде.
Необходимо назвать ряд существ, чьи образы, в отличие от мары-карлика, сохранились почти без изменений. Когда-то мара и эти существа прекрасно дополняли друг друга: мара орудовал в доме, а они нападали на людей на свежем воздухе. Способ нападения был один и тот же — заскочить человеку на плечи или на спину и довести его до изнеможения. Ну а чтобы освободиться от такого агрессора, следовало, как обычно, выкрикнуть его имя.
Оборотень Ауфхофер (от слова "запрыгивать") обитает около кладбищ и мостов, на берегу ручья, на узких лесных тропинках. Он атакует ночных путников, высасывая из них жизненную силу, а иногда и кровь. В лесах, окружающих нижнесаксонский город Хильдесхайм, водится мелкий назойливый демон Хукуп. Его легко заполучить себе на плечи, пересекая укутанные туманом полянки. Жертва впадает в панику и вместо того, чтобы вспомнить имя, оборачивается к Хукупу, а тот моментально ломает ей шею. В рейнских областях Германии известен С поп или Хакестюп (от hackeln — "горб") — горбатый старообразный карлик, облюбовавший перекрестки дорог и кладбищенские ограды. Вспрыгнув незаметно на плечи, он делается тяжелее с каждым шагом, пока путник не выдыхается или не лишается рассудка. В городе Ахене рассказывают о демоне по имени Бахкауф ("ручьевой теленок"), похожем на обычного бычка, только вдвое больше, с острыми зубами и густой шерстью. Чаще всего он набрасывается на людей под хмельком, то есть самых неустойчивых, и, повалив их на землю, разрывает горло.
В отличие от мары, населяющей преимущественно Европу, у демонов, влезающих на плечи, есть сородичи в других регионах. В пятом путешествии Синдбаду довелось носить на спине мерзкого старика, который оседлал его, как коня, и сдавливал ногами при любой попытке сбросить груз. По одной из версий, это был не кто иной, как гуль. Та же участь постигла героя мифа ирокезов (Нью-Йорк, Оклахома, Онтарио), на чью спину забрался калека. В мифологии западносибирских татар злой демон Атцыс (буквально "без имени") преследует ночных путников в образе копны, воза, дерева, огненного кома и душит их. Его имя, напротив, вспоминать не рекомендуется. У турок и казахов обитающий на островах, в лесах и на обочинах дорог Кайш-Баджак имеет человеческое туловище и длинный хвост (ремни) вместо ног. Усевшись на человека, он опутывает его хвостом и удушает. Аналогичный персонаж имеется в мифологии армян (покотн)[441].
Впоследствии "прыгуны" тоже обрели дьявольскую и женскую ипостаси. Родилось поверье о чертях, катающихся по ночам на самоубийцах или возящих на них воду. В облике старух или женщин в белом на плечи прохожих стали влезать различные болезни (чума, лихорадка) и даже сама Смерть, с которой ассоциировались прежние демоны.
Хитроумные старухи забираются на спины героев мифов североамериканских индейцев (ассинибойн, салиши, пауни, арикара), чтобы наказать их за презрение к женскому полу. Один из бедняг таскал на себе подлую бестию, пока его спина не пропиталась старческой мочой. Тогда ему на помощь пришли две милые девушки, оттащившие старуху. Героя помыли и оженили на обеих. В аналогичных мифах Южной Америки старухи преследуют не холостяков (там их не бывает), а сладострастников. Другой популярный вариант — головы покойных жен, устроившиеся на плечах мужей. В мифе уитото (Колумбия, Перу) голова щелкает зубами, съедает всю пищу и испражняется на спину, что, если разобраться, не так уж плохо — пища выходит непереваренной. А вот двойник, запрыгнувший на спину папуаса Надере, наносит ему не только физическую (голод), но и моральную травму, поскольку его тело полностью идентично телу героя[442].
Предвижу возражение. Ни мара, ни его лесные и кладбищенские коллеги не нападают исключительно на девушек и младенцев. Они издеваются над кем угодно. Но кто наиболее подвластен силовому воздействию и душевным мукам, вызывающим смерть? Дети и юные девушки. Я, впрочем, не хочу быть категоричным. Возможно, похищение детей надо оставить на совести кобольдов и цвергов. И конечно, фей — в этом плане Вапити Стури заткнет за пояс Румпель штиль цхена, и приходится удивляться, что подобного образа нет в восточноевропейских сказках. Чего стоит хотя бы славянская полудница — жуткий лесной дух, бродящий по нивам в полдень и ворующий маленьких детей, оставленных без присмотра. Между прочим, в Чехии полудница, как и шотландская фея, умеет летать в крутящихся вихрях
