Страшные немецкие сказки - [38]
С версией из Нижней Австрии перекликается сказка братьев Гримм «Лесной дом», отнесенная к типу АТ 431. В ней тоже есть испытание страхом. Три сестры поочередно несут обед своему отцу-дровосеку. Обозначающие путь на вырубку просо, чечевицу и горох склевывают птицы, и девушки попадают в дом седого старика с длинной бородой. Две старшие сестры не выполняют его указаний — застелив постели, ложатся спать, не дождавшись хозяина. К тому же они не кормят курочку, петушка и корову, сидящих у печки. Старик запирает девушек в подполе. Младшая сестра, приласкав животных и улегшись в свою постель после того, как уснул хозяин, просыпается в полночь от страшного шума: «В углу что-то трещало и стучало, дверь распахнулась настежь и ударилась о стену. Все балки гудели, словно кто их из стены выворачивал; а потом и лестница как будто обвалилась, и наконец, что-то так грохнуло, как будто весь дом рухнул разом. Потом все опять стихло». Наутро старик обернулся королевичем (его заколдовала ведьма), а животные — тремя слугами. Видимо, испытание страхом неотделимо от колдовского заклятия.
К позднейшей модификации типа 480 относятся распространенные в Германии и Австрии душеполезные сказки, в которых брат и сестра встречают в лесу или на улице Деву Марию под видом старушки или Христа под видом старичка. Брат грубит, сестра отвечает вежливо. Оба получают коробочки с чертями и ангелами соответственно.
Еще одна разновидность обязана своей обработкой Базиле, в чьей сказке добрый брат попадает к двенадцати месяцам и награждается шкатулкой, исполняющей любые желания. Богатый завистливый брат получает от месяцев кнут, который избивает его до тех пор, пока на помощь не приходит добряк, делящийся с братом своим счастьем. Сказки о двенадцати месяцах появились затем в Греции, Чехии, Словакии (самый известный вариант). Обычно в них действует мачеха, дающая падчерице невыполнимые задания вроде сбора земляники в зимнем лесу. Сказка с земляникой есть даже в Японии, где вместо месяцев падчерицу выручает старый дед с белой бородой — «дух — хранитель наших гор»>[242]. В России такую сказку первым обработал С.Я. Маршак.
У братьев Гримм сказку о месяцах подменяют «Три маленьких лесовика» (АТ 403). Три крошечных лесных человечка не только помогают падчерице найти землянику, но и награждают ее красотой, золотыми монетами, падающими изо рта, и счастливой судьбой, то есть браком с королем. Такая судьба ждет многих героинь типа 480, поэтому сказки о них часто включают в себя мотивы из «Золушки». Нерадивая сестра получает от человечков уродство, жаб и позорную смерть в будущем. Вообще-то маленькие лесовики (Haulemannerchen) немецкого фольклора добросердечностью не славятся. Они мрачны и злобны, как большинство цвергов, и имеют обыкновение завлекать в лес детей. Братья, озабоченные наплывом ужасов в своих сказках, нарочно облагородили лесовиков, придав им ряд черт из итальянских и французских сказок.
В Италии и Франции благодушие правит бал, а его главная распорядительница — фея — без устали размахивает волшебной палочкой. У Базиле скромная девочка, отказавшись от пышных платьев, прилежно расчесывает волосы трем красивым феям. Она проходит через золотые ворота, а ее сводная сестра — через двери конюшни со всеми вытекающими последствиями. В другой сказке, переделанной затем Перро, фея принимает облик старой женщины. У брата (младшей дочери) с уст сыплются розы, жемчуг и бриллианты, а у его сестры (старшей дочери) — лягушки и змеи. Добрые феи являются под видом нищих старушек в испанских и португальских сказках. Во французской сказке трудолюбивая девочка по указке Богоматери попадает в прекрасный сад с порхающими бабочками, а в бельгийской ей покровительствует Хлебная Мария, которую Фрэзер соотносит с древнегреческой Матерью Зерна — Деметрой>[243].
В приторной итальянской сказке «Котята» падчерица через колодец попадает в дом, полный котят, хлопочет вместе с ними по хозяйству и награждается прибывшей кошкой. Сводная сестра издевается над котятами: одного тянет за хвост, другого дергает за уши, третьему обрывает усы; тому, кто шьет, ломает иглу, кто воду несет — опрокидывает ведро. Мотив издевательств над детьми хозяйки проник сюда из Восточной Европы.
Очень интересно начинается французская сказка «Ночные плясуны». Мачеха посылает падчерицу ночью в старинную часовню, где водятся привидения, якобы за забытым там молитвенником. По пути она должна миновать перекресток, где, по слухам, ночные плясуны (эльфы) устраивают свои игры и забавы. При свете полной луны девочка различает крохотных человечков в больших шляпах, которые вовлекают ее в свой хоровод, а поплясав, наделяют красотой и разумом. Сводная сестра обзывает человечков конским пометом и потом всю жизнь извергает этот помет с губ. В сказке совмещены две темы — британская с эльфами и восточноевропейская с нечистым местом, которая, увы, развития не получила, ведь девочки так и не дошли до часовни.
Привидения обитают не только в Англии. Издревле русские кладбища населяли мертвецы, колоритом не уступающие кельтским и норманнским чудовищам. В конце XVIII века, с пробуждением интереса к западноевропейской мистике, к страшным народным призракам добавились благопристойные дворянские духи. Свои взгляды на посмертные визиты были у монашества и белого духовенства. Под влиянием этих идейных течений сформировался комплекс преданий о русских привидениях: деревенский и городской фольклор, дореволюционная проза и поэзия, духовная публицистика.Многие легенды варьируют знакомые нам по Англии сюжеты, подчиняющие мир духов моральным принципам, светскому этикету, личным чувствам, политическим страстям.
Каменные кольца Стоунхенджа столетиями задают загадки исследователям. Вокруг этих камней вьется множество мифов, легенд и гипотез. Как только удалось возвести это грандиозное сооружение? Для чего? Какие ритуалы здесь совершались? Какие праздники проводились? Кто приходил сюда? Кому, наконец, принадлежал Стоунхендж?Это – один из самых выдающихся памятников мегалитической культуры, существовавшей в Европе на исходе неолита. До сих пор остается не вполне ясным его назначение. Судя по всему, здесь проводились ритуальные празднества, совершались погребения, устраивались собрания.
Рассказы о привидениях — одно из величайших сокровищ литературы и фольклора Туманного Альбиона, привлекающее внимание читателей и слушателей, туристов и ученых. Однако никто до сих пор не исследовал призраки с точки зрения самой культуры, их породившей. Откуда они взялись в Англии? Как менялись представления англичан о привидениях, и кто повинен в этих изменениях? Можно ли верить фольклорным преданиям или следует считать их плодом фантазии? Автор не только классифицирует призраки, но и отмечает все связанные с ними стереотипы: коварные и жестокие аристократы, несчастные влюбленные, замурованные жены и дочери, страдающие дети, развратные монахи, проклятые грешники и т. д.Книга наполнена ироническими насмешками над сочинителями и героями легенд.
Среди всех чудесных персонажей самая необычная судьба выпала на долю вампира. Он прошел путь от невидимой или уродливой твари, не имевшей в себе ничего человеческого, к трупу, приводимому в движение духом, но наделенному человеческими привычками, и далее — к живому человеку, сначала бессмертному, а затем и смертному. Внушавшее ужас, отвергаемое людьми чудовище было в итоге признано цивилизованным гражданином, верным другом, пылким любовником и духовным лидером. В настоящее время поставлено под сомнение даже качество, делавшее вампира вампиром, а не привидением, колдуном, людоедом и т. п., — его жажда крови.Отслеживая различные признаки вампира по мере их возникновения и отмирания, автор выстраивает сложную эволюционную цепочку, в основе которой древние поверья о крови, исторические свидетельства о кровопийцах, документальные и фольклорные данные о существах из Восточной Европы, окрещенных вампирами, произведения XVIII–XXI веков — художественная литература, кино, комиксы, а также гипотезы этнографов, историков, медиков о происхождении этого удивительного существа.Знак информационной продукции 16+.
История Англии неотделима от истории ее элиты — королей и герцогов, баронов и графов. Славные семейства, некогда ведавшие судьбами государства, теперь пребывают в упадке. Английские замки и усадьбы тоже пережили расцвет и запустение, а многие из них навсегда расстались со своими хозяевами. Но прислушайтесь — в их стенах еще звучит музыка в камне, и бродят призраки прошлого!В легкой ироничной манере автор повествует о рыцарях и политиках, архитекторах и садовниках, писателях и привидениях — всех тех, чьи судьбы так или иначе связаны с дворянскими гнездами старой доброй Англии.
Бретань… Кельтская Арморика, сохранившая память о древних ужасах и обогатившаяся новыми христианскими впечатлениями. В ее лесах жили волки-оборотни и дикарь Мерлин, у дорог водили хороводы карлики, по пустошам бродил вестник смерти Анку, мертвая голова упорно преследовала людей, ночные прачки душили их свежевыстиранным бельем, а призраки ночи пугали своими унылыми криками. На луне была замечена подозрительная тварь, наряду с дьявольскими камнями успешно оплодотворявшая молодых бретонок. Жиль де Рэ залил детской кровью полгерцогства, а другую половину заселили чудаковатые зверушки.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Вторая книга о сказках продолжает тему, поднятую в «Страшных немецких сказках»: кем были в действительности сказочные чудовища? Сказки Дании, Швеции, Норвегии и Исландии прошли литературную обработку и утратили черты древнего ужаса. Тем не менее в них живут и действуют весьма колоритные персонажи. Является ли сказочный тролль родственником горного и лесного великанов или следует искать его родовое гнездо в могильных курганах и морских глубинах? Кто в старину устраивал ночные пляски в подземных чертогах? Зачем Снежной королеве понадобилось два зеркала? Кем заселены скандинавские болота и облик какого существа проступает сквозь стелющийся над водой туман? Поиски ответов на эти вопросы сопровождаются экскурсами в патетический мир древнескандинавской прозы и поэзии и в курьезный – простонародных легенд и анекдотов.