Страшное гадание - [5]

Да, да! Диво заморское – двоюродный брат! Вдобавок старший… А все из-за того, что сестрица папенькина, Елена Юрьевна, четверть века назад по уши влюбилась в какого-то заезжего милорда и была увезена им в туманный Альбион, где и произвела на свет сие чучело гороховое. Тетушке Елене, которую Олег отродясь в глаза не видывал, он своего мнения высказать не мог: она уж десяток лет тому назад преставилась. Сэр Джордж, супруг ее, за коим она так самозабвенно ринулась в чужеземщину, на свете тоже не зажился. Дошел слух, что он не то помер с тоски, не то взял и пронзил себя шпагой на гробе жены. Эта романтическая, хотя и не вполне достоверная история, помнил Олег, сделавшись известной Чердынцевым, потрясла все семейство, наполнив его жгучей жалостью к бедняжке Елене, а того пуще – к ее единственному сынку.

Отец Олега, граф Чердынцев, горевал по сестре долее всех. Он ведь еще задолго до случившегося положил себе непременно устроить встречу Олега с кузеном, а чтобы сын его не выглядел в глазах младшего лорда Маккола пентюхом, нанял ему английского учителя. Все детство Чердынцева-младшего было омрачено затверживанием различных continuons и попыткой различить простое прошедшее время от прошедшего совершенного. Вдобавок учитель у него был один на двоих с дочерью недавно погибших соседей, Бахметевых, – Мариною; и хоть Олегу до сих пор не удавалось повидать сию девицу (опекуны, по слухам, держали ее в черном теле, единственно не щадя деньги на образование, что было условием завещания), он заочно ненавидел ее. Ведь мистер Керк все уши Олегу прожужжал о том, какие необыкновенные способности к языкам у miss Bahmeteff… в отличие, понятно, от mister'a Tcherdyntzeff… «I' m sorry, sir!» [3] Склонный к философствованию, Олег вырос в убеждении, что не зря русских считают за границею дикарями: мы заслуживаем этого мнения тем глупым упорством, с каким полагаем основы воспитания в безупречном произношении во французском языке и количестве затверженных английских слов… и это вместо того, чтобы покорить весь мир и заставить немцев, англичан, французов и прочих говорить только по-русски!

За детские свои невзгоды и хотелось Олегу наградить новообретенного родственничка оплеухою преизрядною, однако… однако обошелся бы такой тумак, пожалуй, себе дороже: ведь последние три года, минувшие после смерти родителей, Десмонд Маккол не на печи бока пролеживал, а воевал! Новым лордом сделался по закону его старший брат (не родной, а сводный, от первого отцовского супружества, ибо лорд Джордж был уже вдовцом, когда присватался к прекрасной Елене) – Алистер Маккол, унаследовав в качестве майората семейное достояние в виде замка и прилегающих земель. А Десмонд тогда же отправился в Россию, чтобы войти в матушкино наследство. Ее приданым было нижегородское имение близ Воротынца, в чудных, привольных местах, находившееся все эти годы на попечении беззаветно любящего сестру графа Чердынцева. Однако в Лондоне Десмонд случайно познакомился с участниками «Лиги Красного цветка» – и прочно забыл обо всем на свете, кроме спасения французских аристократов от кровавого революционного террора. Теперь жизнь его протекала между Англией и Францией в беспрестанном риске и опасностях. Конечной же целью усилий было спасение королевы. Но заговор – последняя, отчаянная, беспримерно отважная попытка! – по чистой случайности провалился, и Мария-Антуанетта взошла на эшафот. «Лига Красного цветка» всецело предалась новой идее: похищению дофина и отправке его в Англию. Сие было с блеском исполнено… однако случилось непредвиденное: человек, сопровождавший одиннадцатилетнего Людовика XVII в Лондон, где ему предстояло найти приют при английском королевском дворе, бесследно исчез. Умер ли он от внезапно приключившейся болезни? утонул еще на переправе через Ла-Манш? был убит разбойниками, коих немало в ту пору шлялось по дорогам Англии? – Бог весть… однако он пропал, а вместе с ним – царственный ребенок, и угадать судьбу короля Франции, обессиленного, беспомощного, почти впавшего в безумие после заточения в Тампле, теперь не представлялось возможным. После этого «Лига Красного цветка» распалась: ее участники были обескуражены мрачной обреченностью всех своих усилий. Десмонд убивался даже более прочих: ведь он был среди тех, кто устраивал похищение юного короля из Тампля, и были мгновения, когда жизнь его висела на волоске. И вот все оказалось впустую!..

Тех, кто похитил царственного узника, искали так, как никого и никогда не искали. Революционная Франция ощетинилась злобою. Каждого подозреваемого хватали и волокли на допрос к Фукье-Тренвилю, откуда было два пути: на гильотину сразу или на гильотину через Тампль (либо Консьержери). Десмонд с радостью подставил бы голову под топор, воодушевленный тем, что спас монархию во Франции. Но погибнуть без всякого прока?.. Его товарищи искали спасения в Швейцарии, Германии, пытались укрыться в Англии. Десмонд направился в Россию, по пути постепенно избавляясь от привычки настороженно вслушиваться и оглядываться, а также от атрибутов санкюлота и приобретая облик нормального, цивилизованного англичанина. Этот облик и вызывал в Олеге Чердынцеве непрестанное желание хохотать… которое со временем прошло.