Страшная тайна - [3]

Все произошло ужасно быстро – во мне даже вспыхнула надежда, что это какой-то фокус. Я вообразить не мог, чтобы император – император чего угодно, пусть даже Корифонской империи, – не захотел оставить в живых своего старшего сына. И когда я на негнущихся ногах ковылял по лакированным деревянным ступеням к центру зала, то был уверен, что все это какой-то спектакль, чтобы враги императора решили, будто Тимотео погиб. Но это был никакой не фокус. Я потрогал Тимотео. Он был еще теплый, как живой, но пальцы сказали мне, что в теле больше нет души.

Я встал и поспешно зашагал прочь от трупа, не желая скрывать своих чувств.

Мне было тошно и от себя, и от императора. По дороге домой я мысленно твердил, что империя на то и империя и в таких местах нечего и рассчитывать на сострадание или даже уважение к человеческой жизни. Времени, чтобы клясть себя на чем свет стоит, у меня было предостаточно. Земля находится по Нет-сторону от империи, поэтому всю дорогу мне пришлось словно бы подниматься по отлогому склону и как будто подтягиваться на кристаллической решетке между мирами, так что когда я добрался до дому, то ненавидел уже не только империю, но и дурацкий наряд, который меня заставили напялить и который не давал нормально двигаться. Как раз когда я, оказавшись наконец в собственной гостиной, срывал с себя эту мерзость, зазвонил телефон.

Я только и мечтал, как сяду и выпью свежезаваренного кофе, а потом позвоню старосте магидов и подам на императора официальную жалобу. Поэтому выругался. И схватил трубку.

– Ну что?!

Оказалось, что это мой старший брат Уилл.

– День не задался? – спросил он.

– Не то слово, – отозвался я. – Был в Корифонской империи.

– Тогда точно не задался, – ответил Уилл. – Какое счастье, что я за нее больше не отвечаю. – (Уилл тоже магид.) – К сожалению, мой звонок тебя точно не утешит, у меня печальный повод. Я у Стэна Чарнинга. Он болен. И зовет тебя.

– О господи! – выдохнул я. – Ну почему беда не приходит одна?

– Не знаю. Так уж повелось, – сказал Уилл. – К страшным тайнам это не относится, а жаль. Руперт, я думаю, Стэн умирает. Он тоже так считает. Мы хотели позвать и Сая, но его нигде не найти. Когда сможешь прибыть?

– Через полчаса, – сказал я. Стэн живет на окраине Ньюмаркета. А я – в Уиверс-Энде, это сразу за Кембриджем.

– Хорошо, – ответил Уилл. – Тогда я пока посижу с ним и дождусь тебя.

Уилл имел в виду: «И, если понадобится, обеспечу, чтобы он дотянул до твоего прихода». Если Стэн и правда умирает, значит ему надо передать мне какие-то магидские дела.

– До скорого. – И Уилл повесил трубку.

Я задержался дома ненадолго – только чтобы сварить кофе и отправить старосте магидов факс, что я собираюсь подать жалобу на империю, если понадобится – в Верхнюю палату. Староста магидов живет за несколько миров от Земли в Нет-сторону, и обычно с меня семь потов сходит, пока я пропихну туда факс. Но в тот день мне хватило нескольких секунд. Пять гневных отточенных фраз – и все в мгновение ока. Просто я ни о чем не мог думать, кроме Стэна. И когда сел за руль, то думал только о нем. Обычно, усевшись в машину, я делаю паузу и наслаждаюсь моментом, особенно если только недавно откуда-то вернулся. Машина у меня просто невозможно прекрасная, я с детства о такой мечтал. И всякий раз замираю и радуюсь, как же хорошо, что доходы позволяют мне водить подобную машину. Но в тот день все было иначе. Я просто сел и поехал, прихлебывая кофе из термоса, а в голове моей были только мысли о Стэне.

Это Стэн добился, чтобы сначала Уилла, потом нашего брата Саймона, а потом и меня приняли в Содружество магидов. Это он научил меня почти всему, что я знаю. По-моему, я тогда не представлял себе, как буду жить без него. И все молился – вот бы кто-нибудь из них ошибся, или он, или Уилл, вот бы на самом деле Стэн не умер. Да только магиды в подобных вещах не ошибаются, вот беда.

– Зараза! – сказал я вслух.

Мне все время приходилось смаргивать. Я толком не видел всех тех дорог, по которым ехал, пока машина не запрыгала по заросшему ухабистому проселку, который вел к бунгало Стэна.

Не бунгало, а гадость. Клякса на пейзаже. Будто шмякнули на плоскую пустошь огромный куб стилтонского сыра. Мы частенько подшучивали над Стэном, что оно такое страшненькое, но он всегда говорил, что ему там очень неплохо живется. Мои знакомые – особенно те, кто знал всех трех братьев Венейблз в кембриджский период нашей биографии, – не могли взять в толк, что мы нашли в убогом мелкотравчатом Стэне, бывшем жокее. И спрашивали, как нам удается заставить себя подолгу торчать в его жуткой лачуге – а мы оттуда не вылезали.

Дело в том, что все магиды живут двойной жизнью. Нам надо как-то зарабатывать на хлеб. Стэн зарабатывал тем, что давал шейхам и прочим богатеям советы насчет скаковых лошадей. А я программист, в основном пишу компьютерные игры.

Я поставил машину возле драндулета Уилла. В сумерках и против света он сойдет за «лендровер». Но на ярком солнце, как тогда, волей-неволей отведешь глаза и подумаешь – чего только не померещится. Я пробрался между машинами, и Уилл открыл мне бутылочно-зеленую дверь бунгало.