Страшная тайна - [23]

– Да, при выборе нового магида это допускается. Дело важное, – сказал Стэн. – В конце концов, ты все равно вмешиваешься в жизнь человека, когда назначаешь его.

– Хорошо, но сегодня я за это не возьмусь, – сказал я.

Процедура, которую предлагал Стэн, требует немалых усилий. Я всегда считал, что это очень хорошо, что она такая сложная, иначе у магидов возникало бы искушение прибегать к ней по самым тривиальным поводам. Но если применять ее слишком часто, хаос неизбежен, причем не в одном мире, а сразу во многих. Неизбежен хаос и в жизни самого магида, который ее проводит, если он не подойдет к задаче со всей осмотрительностью и не примет надлежащие меры безопасности. Стоит ошибиться – и линия твоей собственной судьбы безнадежно перепутается с линиями тех, на кого ты собирался повлиять. А магид должен быть свободен в своих действиях. Когда становишься магидом, в числе прочего линию твоей судьбы полностью освобождают от влияния остальных линий судьбы во всей множественной Вселенной. Признаться, от этого живется довольно одиноко.

Так или иначе, я понимал, что на процедуру уйдет несколько дней, и не хотел, чтобы мне мешали. Назавтра я покончил со всеми рабочими делами (сроки я сорвал, ну и пожалуйста: все Мэллори виновата), а потом отключил все телефоны – и для нашего мира, и для других. И все компьютеры, в том числе и тот, где хранились данные по магидским делам, а на него еще и повесил аналог таблички «Не беспокоить».

Правда, с утра я не без досады обнаружил, что за ночь пришла целая куча факсов от генерала Дакроса. В первом победоносно сообщалось, что специалисты расшифровали генетические коды в двух списках и теперь, если удастся найти наследников, смогут подтвердить их личность. Во втором говорилось, что следов Кнарроса пока не обнаружено, в третьем – что Джеффрос считает, что Кнарроса спрятали при помощи какого-то волшебства. В четвертом было прямо сказано, что я должен прибыть и разыскать им Кнарроса.

Я ответил резким факсом, что не вижу причин продолжать подыгрывать императорским играм в секретность, и посоветовал дать объявление о розыске Кнарроса в прессу. Потом выдернул провод факса из розетки.

– Видишь? – сказал я Стэну. – И ничего я близко к сердцу не принимаю.

Потом я засел за работу – взял большой глобус, булавки и суровые нитки. Было важно найти в нашей стране точку, куда лучше всего созвать четверых моих кандидатов. Поскольку я работал с линиями судьбы, это место должно быть средоточием волшебных сил, своего рода узлом (просто удивительно, сколько на Британских островах таких узлов), а расстояния от него до каждого из четырех соискателей следовало рассчитать по особой математической формуле. Кроме того, надо было устроить так, чтобы все четверо не удивились, что им нужно отправиться именно туда. Хотя их притянет в эту точку череда случайностей, подстроенных магидскими средствами, нельзя слишком сильно искажать законы вероятности, иначе те трое, которых я не выберу, могут это заметить.

Вот почему я сразу вычеркнул слишком примечательные узлы вроде Стоунхенджа, а также почти все средневековые замки и укромную долину в Дербишире и рассматривал в основном города и деревни, где были какие-нибудь конгресс-центры. Вскоре я уже сидел полузаваленный путеводителями и туристическими буклетами и глядел то в них, то на глобус, а потом еще на подробные карты, расстеленные на полу. Мне нужен был какой-нибудь скучный, непримечательный на вид магический узел. Стэн мне очень помогал. Когда он был жокеем, то исколесил всю страну, поскольку выступал на самых разных скачках, и знал гостиницы и узлы, о которых я даже не слышал.

Сам я надеялся собрать всех в Лондоне, но это не получалось по формулам. Самое обидное, что все бы сошлось, если бы я не изъял из уравнения девицу Мэллори. Тут я поймал себя на том, что отвлекся от дела из-за мощной вспышки гнева на девицу Мэллори, которая совсем вывела меня из терпения. Да как она посмела втянуть меня в этот танец! Да как она смеет и дальше мной вертеть, я же ее уже вычеркнул!

Стэн напомнил мне о работе – посоветовал подумать над некоторыми узлами в Центральных графствах. Там есть несколько хороших сильных узлов. Я хотел было выбрать Ноттингем, но опять не сходились цифры.

– Жалко, – огорчился Стэн. – Ноттингем такое место – туда всякий попадает рано или поздно. По самым разным причинам. А тебе и нужны самые разные причины. Концерты, конференции, да и скачки сгодятся.

– Есть причины поехать и в Бирмингем, – сказал я, – но узел там пустячный. А если Стратфорд-на-Эйвоне?

– Туристов многовато, – ответил Стэн. – А Уиган не пойдет?

Уиган опять не подходил по формулам. Мы несколько часов обсуждали узлы, мерили, считали, изучали буклеты и в конце концов остановились на средних размеров городке под названием Вонтчестер. Мы оба его знали. Стэн сказал, там есть по меньшей мере две приличные гостиницы – из-за скачек. Путеводитель утверждал, что там имеются также конференц-зал и оружейный завод. Вот это было что-то новенькое, мы со Стэном такого не помнили. На памяти Стэна, это был приятный сонный городок. Мне помнилось, как мы всей семьей ездили туда на летних каникулах, а самое яркое впечатление оставила река. Там проходили детские соревнования по ловле рыбы. А я тогда был одержим рыбалкой, мне было, наверное, лет девять, и, конечно, побежал и записался. И рыбачил с утра до вечера без намека на успех. Помню, как уже, наверное, в четвертый раз выпутывал леску из ветвей плакучей ивы, когда пришел мой брат Уилл и тоже захотел попытать счастья. Он с детства не любил, чтобы младшие братья его в чем-то опережали.