Страшная общага - [13]
Сзади, чуть справа от Константина, застыла женщина в белоснежных доспехах, и у ее меча не было ножен. Слева – огромный ящер, и в его глазах была ярость.
– Слово «комендант» означает – начальник крепости. И командир всех ее войск. – Голос Киры не изменился, Константин не уловил, шевелятся ли ее губы. Шевелились ли они хотя бы однажды?
– Вы мне тогда сказали, что уезжают жители первых этажей. Я тогда решил, что вы оговорились. Вы имели в виду…
– Разумеется. О первых семи этажах. Которые видны всем. Большая часть наших постояльцев не знают даже о том, что у нас есть комендант.
– Пожалуй, ягуар нам не нужен. Это было бы неуместно.
«Мерседес» цвета кофе с молоком припарковался у Общаги. Невысокая девушка решительно направилась ко входу. Константин встретил ее в холле. Варан не сдвинулся со своего места в как бы аквариуме.
– Он не кусается?
– Конечно, кусается. В этом и смысл. Как ваше дело, удалось найти убийцу?
Дарья Рыжкова выложила на столик ключи:
– Я думаю, вы знаете об этом деле больше меня. Дело сдали в архив, я просто вернула ваш автомобиль.
– Спасибо.
– Надеюсь, больше нам не придется общаться… хотя у вас тут забавно. И я так и не поняла, кто вы… – Варан повернул голову к гостье. Гостья замолчала.
– А давайте как-нибудь выпьем кофе, я знаю одно прелестное кафе…
– Непременно.
Младший следователь мерзла, но не прибавила шагу, направляясь к служебному «форду». Почему-то ей это казалось важно.
– Хорошая попытка, комендант. – Кира притащила варану целую корзину чего-то пока живого. – Вы знаете прелестное кафе…
– Даже телефон не решился попросить.
– Хотите ее набрать прямо сейчас, комендант?
– Пока нет, но… Кира, а у меня есть настоящая суперсила?
Три очень разных человека пришли в себя. Никто не заметил, как они исчезли из палаты интенсивной терапии. Они все еще были слабы, но точно не беспомощны. Каждого из них интересовало одно место в этом городе. Старая Общага. Дом с чудовищами.
Анна Коршунова
Имя и мрамор
Оккультный кружок выпускного класса гимназии, в которой училась Лиза Вернова, носил гордое название «Перо и Ворон». Но на самом деле был лишь кучкой фриков, которые правила настольной игры принимают за книгу мертвых имен. Причина, по которой Лиза оказалась среди них, лежала смятым в ком клочком бумаги разыгранного фанта где-то на дне мусорной корзины. А Лиза теперь здесь, на кладбище, время – чуть за полночь и холодно.
Ну не то чтобы холодно – это ведь Питер. А в Питере все «не то чтобы».
Время от времени Лиза косилась на телефон в нервном ожидании звонков или сообщений. Она сказала Филиппу, что ночевать будет у Риты Голубевой, и это не то чтобы ложь – так, полуправда. Потому что до открытия метро ночевать ей все равно где-то придется. Но обманывать брата (разумеется, чтобы он не беспокоился) ей было совестно.
А теперь у нее еще и воображение разыгралось. Чувствовать на себе чей-то взгляд из темноты вполне нормально. Разве нет? В конце концов, разве не нервы пощекотать они сюда пришли?
Лиза резко обернулась. С намерением застукать, как на нее пялится кто-нибудь из одноклассников. Но никого за ее спиной не было, если не считать красивой статуи скорбящего ангела. Изваяние выглядело, будто его установили совсем недавно. Что странно – ведь они находились в старой части кладбища. Но покоробило Лизу совершенно не это, а удивительно трепетное, едва уловимое чувство узнавания. Ее рука сама потянулась к гладкому белоснежному мрамору…
– Не моргай, – шепнули сзади с хрипотцой.
Лиза удержалась от изумленного вскрика и почти заехала шутнику в лоб, но тот удачно увернулся.
– Что ты нервная такая, Вернова? – Возмущенный шепот споткнулся о ее фамилию и превратился в бас.
Никита Голубев стоял… нет, нависал над ней со своими метр девяносто, а черная мантия свисала с его тощего тела, как со скелета. И только бордовые кеды да туповатое выражение лица выбивались из общего антуража их ночного приключения.
– Потусторонние силы не любят, когда к ним не проявляют почтения.
– А то, что ты собираешься заняться вандализмом, – это проявление почтения?
– Не вандализмом, а почетным ритуалом.
– С покрашенным черной краской для волос петухом.
– В книжке ничего не сказано, что петух должен быть брюнетом от природы, – фыркнул горе-оккультист.
Лиза передернула плечами и отвернулась. Чтобы еще хоть раз она делала что-нибудь на спор! Если Филипп узнает, где она шаталась всю ночь и чем занималась… ну, кричать он не будет, конечно. Но стоило Лизе представить в глазах брата разочарование, у нее тут же холодели пальцы.
– Да что ты вылупилась на эту статую в самом деле! – На этот раз к ней подошла Рита, почти такая же длинная, как ее брат. Ее песочно-часовую фигуру не мог скрыть даже балахон.
Лиза не могла ответить. Вернее, произнести объяснение вслух. Но звучало оно примерно так: «Знаешь, по соседству с могилой родителей стояла красивая статуя. Лицо у нее было мужское, и все-таки выглядела она точно так же… вернее, ощущалась точно так же. Ты не чувствуешь? Разве тебе не хочется к ней прикоснуться?»
Но сказала Лиза другое:
– Давайте уже поскорее начнем. Холодно.
Услышав предложение, Никита всучил Лизе книгу:
