Страшная история - [7]

— А где Хелен?

Лидия, начавшая было что-то обсуждать с Этель, запнулась на полуслове и трагично хлопнула в ладоши:

— Вот ужас-то какой! А вы, значит, не слышали про бедняжку?

— Нет, — резко сказала Этель. — Что с ней?

— Пропала она, родимая наша. Взяли…

Жар от костра вдруг показался Клариссе чрезмерным.

— Церковь? — негромко спросила она.

— Кто же ещё! Святоши. Добрались до неё неделю назад. Я встречалась с ней за три дня до того, ну а бедная Хелен вся такая унылая, безрадостная… Говорила, что чувствует — случится с ней что-то плохое.

— У неё же в предках была великая прорицательница, — вспомнила Этель.

— Да, потому я и встревожилась. Но ничто ведь беды не предвещало! Я успокоила себя тем, что Хелен малость приболела, вот и дух у неё пал. Утешила девочку, как могла, сказала, что это пройдёт и всё будет хорошо. — Лидия вздохнула. — Получилось, что солгала…

— Где она теперь? — Кларисса слышала собственный голос словно через толстый слой ваты.

— В темнице, конечно. Говорят, созналась во всём. Будет суд. Хорошего ждать не приходится — после недавнего указа епископа приговор нашему роду один…

— Смертная казнь, — сухо сказала Этель. Угольные глаза сузились. — Но меня интересует другое…

Она сделала быстрый жест рукой. Кларисса не успела разглядеть, что она изображала, да если бы и увидела, то наверняка не поняла бы. Лидия в ответ кивнула — тоже едва заметно, и Этель заметно расслабилась. Кларисса хотела спросить, что означает этот обмен жестами, но, видимо, это было не принято обсуждать громко. Пусть Лидия отлучится, тогда можно будет спросить у Этель. Она не рассердится. В конце концов, Кларисса имеет право знать о судьбе подруги.

Бедная, бедная Хелен! Кларисса нервно сплела пальцы и отвернулась к костру, чтобы не выказать дрожь. Во влажных глазах заискрилось пламя. Как люди из церкви могли её поймать? Ведь Хелен не делала ничего плохого! Тем они с Клариссой отличались от остальных ведьм: упорным нежеланием понять, почему нужно творить всякие гадости, а не пользоваться своими способностями в целях более полезных. Их старшие «сёстры» посмеивались над ними и снисходительно качали головами. Всему своё время, говорили они. Когда-нибудь поймёте и вы. Но Клариссе и Хелен скоро должно было исполниться восемнадцать, а прозрение ещё не нашло.

Но это неважно. Значит, Хелен сейчас томится в темнице — первая из всех, хотя она заслуживала такой участи в последнюю очередь. А что дальше? Суд, приговор… костёр. Кларисса дёрнула плечами и отшатнулась от огня, почувствовав себя незащищённой перед скачущими языками пламени.

И наткнулась спиной на Этель.

— Да что с тобой такое? — раздражённо оттолкнула она её. Кларисса обернулась. Лидия успела уйти. — Ладно, пошли. Время начинать.

— Этель? — Кларисса всё ещё дрожала.

— Ну что ещё? — наставница явно была не в духе.

— Как это могло произойти? Я не понимаю, откуда они узнали, что Хелен одна из нас…

— О, как раз в этом нет никакой загадки, — Этель фыркнула. — Хелен была девочкой немногим более благоразумной, чем ты, дорогая моя. Это должно было рано или поздно произойти. Лидия как-то сказала мне, что она разбитое блюдце у себя дома пытается чинить с помощью чар, куда уж там… Жаль молодую, но, на худой конец, это урок тебе. Надеюсь, отныне ты будешь более сдержанной. Теперь-то понимаешь, какая опасность нам грозит?

Кларисса ничего не сказала в ответ: не нашлось слов. Смерив её строгим взглядом, Этель направилась к ближайшей группе женщин, и она понуро пошла следом. Наставница права, подумала она. Хелен действительно была неуёмна в применении колдовской мощи. Однажды прямо здесь, на вершине, ей захотелось удалить прыщ с лица Клариссы. Она еле уговорила подругу оставить эту затею. В предках у Хелен были могучие ведьмы и колдуны, но она сама владела чарами не ахти как. Клариссе не хотелось подпускать её шаловливость к своему лицу. А прыщ сошёл сам собой через пару дней.

Наверное, она просто применила пустяковое колдовство там, где не следует, и какой-то добрый сосед сообщил куда надо. И всё. Как просто!.. И слова Этель, мол, «Хелен была». Была… Неужели всё кончено, её не спасти?

Во внезапной вспышке надежды Кларисса ускорила шаги и догнала Этель.

— А о чём ты спросила Лидию, когда сделала вот так? — она повторила её жест так, как могла.

— Ах, это, — Этель пожала плечами. — Ничего особенного. Понимаешь, после тревожных признаков, какие увидела Лидия, она просто обязана была предпринять кое-какие меры.

— Что за меры? Они могут помочь Хелен? — Кларисса задержала дыхание.

— Хелен уже никто не поможет, — отрезала Этель. — Она в темнице Инквизиции, а туда, как ты знаешь, нашей силе дорога закрыта. Меры, о которых я говорила, касаются не Хелен, а нас. После того, как она рассказала о предчувствии, Лидия, прежде чем уйти, наложила на неё чары забвения. Так что после того, как её поймали, Хелен не могла выдать никого из нас. Если бы Лидия не сделала этого, мы с тобой сейчас составляли бы компанию твоей подружке в темнице… О, видимо, начинается.

Кларисса растерянно огляделась. Её мысли занимала Хелен, и смысл слов дошёл до неё не сразу. Костры разгорались ярче, дождь пикирующих с небес метел пошёл на спад. В воздухе повисло душное напряжение, ожидание предстоящего действа. Куда девались приятная прохлада и свежесть ночи? От жары на лицах выступил пот. Женщины спешно разоблачались — платья, платки, бельё мягким градом летели на землю. Кларисса последовала их примеру, стянув простое ситцевое платьице через голову. Обычно она чувствовала стыд, оставаясь голой, но сегодня была слишком подавлена, чтобы обращать внимание на это. Обнажённые тела заблестели маслом. Слышались довольные смешки и звуки похлопываний по бёдрам. Женщины скучились возле центрального костра, тайком разглядывая друг друга: обычай требовал, чтобы все предстали в этот момент в своём истинном облике, не пользуясь прихорашивающими чарами. Кларисса с отвращением увидела (не первый раз), что большую часть столпотворения составляют древние старухи со сморщенными, как засохший плод, телами. Молодых было мало, и она то и дело ловила на себе завидующие недобрые взгляды. От косых взоров становилось не по себе. Кларисса смотрела под ноги, не поднимая головы.