Страшная Эдда - [3]

Он увидел приглушённое золотистое сияние, похожее на летний закатный сумрак. Над ним стояла рослая девушка в белой полотняной рубахе без рукавов, подпоясанной простым ремнём. Отставив в сторону какой-то кувшин, девушка улыбнулась Хёгни.

– Проснулся? Ничего, бывает и хуже.

– Догадываюсь, – с трудом шевеля пересохшими губами, выговорил Хёгни. – Я ранен?

– Успокойся, – засмеялась девушка, – будь ты ранен, ты бы здесь не был. Ты убит.

Внутренне Хёгни был готов к этому, он, как и любой его соплеменник, ожидал этого и даже, случалось, видел во сне. Но всё-таки это известие вызвало у него потрясение.

– Так я в Асгарде? – изумлённо спросил он. Девушка кивнула.

– А ты кто?

– Хильда, – ответила она и протянула ему небольшой ковшик. – На, попей. Тебе нужно восстанавливать силы.

Хёгни хотел приподняться, но Хильда остановила его.

– Не надо. Тебе ни к чему пока видеть себя. Лучше я подержу тебе голову.

С помощью Хильды он отпил несколько глотков и не понял, что же это такое. По вкусу напиток походил на молоко, но обладал всеми свойствами крепкого мёда. И не только ими. Глотнув из ковша, Хёгни ощутил тепло, которое прошло сквозь всё его тело до кончиков пальцев. Боль в груди унялась; дышать стало легче. Хёгни вопросительно скосил глаза на Хильду.

– А, это? Молоко козы Хейдрунн, – пояснила Хильда, – ты здесь его будешь пить, сколько захочешь. Теперь полежи спокойно, не двигайся.

Девушка куда-то отошла. Хёгни повернул голову вправо и увидел, что она вынимает что-то из кузнечного горна. Удивительно было, что жар не шёл от горна, и вместо красного цвета он светился всё тем же смутно-золотистым. Стоя у наковальни с молотком и кузнечными клещами, Хильда что-то ковала, напевая себе под нос. Работа отняла у неё не так много времени. Сняв с наковальни что-то округлое и сверкающее серебром, Хильда подошла к лежащему Хёгни.

– Не бойся, – сказала она, – больно не будет.

Хёгни хотел обидеться, но почему-то не получилось. Серебряный предмет, на его глазах вынутый из кузнечного горна, оказался прохладным; он скользнул в рану на груди с такой лёгкостью, как будто она только его и ждала, хотя предмет этот был размером с кулак, не меньше. И сразу боль отпустила, как будто её и не было. Хильда ладонью растёрла грудь Хёгни и сказала:

– Теперь можешь сесть. Там уже ничего нет.

Хёгни приподнялся. Не в состоянии пересилить любопытство, он тут же опустил глаза. Грудь его была совершенно чистой, без единой царапины.

– Но ты же мне что-то запихнула в грудь, – обратился он к девушке. – Что это было?

– Нужно же было сделать тебе новое сердце, – невозмутимо ответила Хильда, ставя на огонь большой чугунный котёл.

– Серебряное?!

– А что, – через плечо бросила Хильда, ворошившая угли, – износа оно не знает, выковано на целую вечность.

Хёгни охватила тревога. Он подскочил и сел на своём каменном ложе.

– Но оно же не настоящее, – облизав губы, проговорил он. – А я с ним – настоящий?

Он вспомнил, из-за чего он попал сюда. Всю историю, от начала и до конца.

– Это серебряное сердце… оно может любить?

Хильда резко выпрямилась и вытерла руки о рубаху.

– Дураком ты был, дураком и останешься, – сказала она, – воскрешение ума не прибавляет. Любовь не в сердце, она в душе. А душа у тебя прежняя.

Хёгни почувствовал, что краснеет. Он знал, почему. Но стоило ли говорить это Хильде?

– У меня был друг там, в Мидгарде, – признался он. Хильда взглянула на него.

– Знаю. Ты его предал и убил собственными руками. Теперь ты хочешь попросить у него прощения.

– Я его увижу? – взволнованно воскликнул Хёгни. Возможно ли это? Неужели он здесь?

– Увидишь, – улыбнулась Хильда.

– Когда?!

– Не подскакивай как угорелый, – хмыкнула Хильда, – здесь никто никуда не торопится. У вас будет ещё целая вечность. А пока тебя нужно привести в порядок.

– А душа тогда где? – Хёгни задумался над вопросом, которым никогда раньше не задавался. – В печени?

– Ещё одно глупое поверье, – пожала плечами Хильда. – Если ты думаешь, что печень у тебя та же самая…

– Как?

Только теперь Хёгни, разглядывая себя, понял, что его смутно тревожило с того момента, как он приподнялся и опустил взгляд вниз. Это тело, полулежавшее на нагретом камне, было не вполне его. То есть оно походило на его тело: можно было узнать его крепкую грудь, длинные руки и даже родинку возле левого колена. Но кое-что изменилось, и существенно. Новый Хёгни был тоньше в поясе, ноги у него были стройнее, а кожа стала неправдоподобно белой и гладкой и как будто отливала золотом. При жизни в своём поселении Хёгни вовсе не считался дурно сложенным (пока не появился Сигурд). Но прежний его облик не шёл ни в какое сравнение с тем, что он увидел сейчас.

– Это же не я, – пробормотал он, ощупывая свои руки и ноги. Хильда снова засмеялась.

– Тебе что, не нравится?

– Нравится, – выпалил Хёгни, потом снова растерялся: – Так это моё тело или не моё?

– Твоё, конечно, только новое. Твоё старое тело сгорело в погребальном костре. Или ты не знаешь, что происходит с трупами?

– Знаю, – буркнул Хёгни. Мысль о том, что произошло с его прежней оболочкой, не доставила ему удовольствия. – Ну а душа? Где она у меня теперь?