Странствование Суэмбахамона - [4]

Окончательно успокоившись, Суэмбахамон вышел из беседки и с любезной улыбкой на губах отправился разыскивать Мааннахтуфа. На пиру он был весел и разговорчив, но вина выпил более, чем обычно.

Однако разговор с начальником некрополя не выходил из головы Суэмбахамона. Хитрый и трусливый, он стал вынашивать план своего спасения на случай, если эта позорная история откроется и его имя будет смешано с грязью.

Среди других решений лучшим ему казалось тайное бегство в Дельту, под покровительство Несубанебджеда. Обстоятельства, казалось, благоприятствовали ему. Повелитель Нижнего Египта, могущественный фараон Дельты Несубанебджед после многочисленных подарков и кое — каких услуг вот уже два года называл себя другом фиванского вельможи и непрестанно письмами и гонцами звал его к себе в гости. Однако Суэмбахамон не торопился расстаться с родиной. Причиной тому было не только время, постепенно рассеявшее его страхи, но и золотой ручеёк, регулярно отяжелявший его сундуки.

Два раза помощник градоправителя узнавал, что Небмаатранахт засылал в некрополь своих шпионов, и сообщал об этом Павераа через верного Хонсуэмхеба. Не удивительно, что ищейки пропадали бесследно. Правитель города не понимал: почему срывается задуманное, и приходил в неистовство, но заподозрить своего помощника не смог.

И всё — таки содеянное вскрылось! Каким образом?

Суэмбахамон беспокойно заворочался на своём ложе… Впрочем, какое это имеет теперь значение? Сейчас важно одно: быстрее достигнуть владений Несубанебджеда. Только там он будет в безопасности.

Интересно: кто будет судьями при расследовании грабежа гробниц?

Конечно, сам Небмаатранахт, затем великий дворецкий, опахалоносец фараона Иниса, ещё кто — то из царских писцов… Суэмбахамон вспомнил клятву, которую должен был принести всякий выступающий по такому судебному процессу. Торжественные и суровые слова зазвучали в его ушах: «Как существует Амон, как существует правитель, да живёт он, здравствует и благоденствует! Если будет обнаружено, что я общался с грабителями из числа этих грабителей, да буду я изувечен в моём носе и ушах и да буду я посажен на кол!»

Холодный пот покрыл всё тело Суэмбахамона. Видение суда устрашило его. Беглецу показалось, что даже корабль замедляет свой ход. Скорее, скорее бы выбраться из пределов Египетского царства!

В дверь каюты просунулась голова раба Пенну:

— Угодно ли господину обедать?

После молчаливого кивка Суэмбахамона раб исчез и скоро вернулся с несколькими блюдами: две холодные жареные утки, овощи, фрукты и кувшин со сладким вином.

Только после первой чаши и ложки редьки в меду вельможа почувствовал острый голод и вспомнил, что ещё ничего сегодня не ел. Все кушанья показались ему необыкновенно вкусными, и блюда скоро опустели. Отяжелевший от еды и вина Суэмбахамон снова прилёг на ложе и незаметно для себя уснул.

Спал вельможа долго. Когда он проснулся, в каюте уже было темно. Покряхтывая, Суэмбахамон выбрался на палубу. Корабль продолжал свой неустанный бег на север; рулевой чуть слышно мурлыкал себе под нос незатейливую песенку.

Всё вокруг было тихо и безмятежно. Медленно проплывали назад тёмные купы рощ на берегах, иногда сверкали одинокие огоньки селений. Полный Неферхотеп-Хопсу[4] спокойно сиял с неба. Серебрился под его лучами Хапи.

И вдруг сердце Суэмбахамона сжала острая тоска, она была почти физически ощутима, как боль. Ведь через несколько дней он навсегда расстанется с этим привычным миром, в котором он родился, вырос и надеялся умереть! Никогда, никогда больше не увидит он Хапи, не напьётся его сладкой воды. В удачу вельможа не верил. Такие поступки не прощаются!

Суэмбахамон резко повернулся и вошёл в каюту. Он впервые почувствовал на своих глазах горькие слёзы изгнанника.

Глава III ПЛЕННИКИ ОКЕАНА

«Ладьи, чьи подняты ветрила, Плывут, куда Судьба судила

И Рок слепой.

А в кормы их стучатся волны, И дует ветер грудью полной

В их лёгкий рой.

— Плывём, — нам скажут капитаны, — Мы — в Индию, в чужие страны,

Мы — в Тетуан, На Кипр, где солнце ярко светит…

— И в страны мертвецов! — ответит

Им Океан».

Валерий Брюсов. «Океан»

Суэмбахамон в простой льняной одежде сидел на корме корабля под навесом из пёстрой ткани и безучастно смотрел на тихо колышащиеся волны. Океан вот уже несколько дней был необычайно тих, почти зеркален. Солнце стояло прямо над головой, в зените, было очень жарко, но лёгкое движение воздуха умеряло духоту.

Прошло уже больше двух лет с того беспокойного утра, когда вельможа покинул такую далёкую теперь египетскую столицу.

Старую истину «друзья познаются в беде» Суэмбахамон скоро проверил на собственном опыте. Фараон Дельты, так хорошо относившийся к нему, пока он был вельможей в Фивах, изменил своё поведение довольно быстро. Сперва владыка Нижнего Египта принял Суэмбахамона, как говорится, с распростёртыми объятиями. Очевидно, он подозревал, что египтянин явился к нему с каким — то важным и тайным дипломатическим поручением. Были и тайные аудиенции, и пышные многолюдные пиршества. Однажды Несубанебджед даже прозрачно намекнул, что младшая из его дочерей — стройная голубоглазая царевна — согласна стать женой дорогого гостя.