Странствия по мирам - [84]

Политическая элита Арконы, зная давнее недовольство казначея военными расходами, могла бы предположить, что он ухватится за это предложение, но казначей только отрицательно покачал головой.

– Ни в коем случае. Это приведет к упадку и разорению нашего княжества.

– Но великий князь уже согласился свернуть политику экспансии и установить с беоритами мир, и вам больше незачем содержать такую огромную армию, – напомнила Маргарита.

Казначей смерил ее уничижительным взглядом. На лице у него играло странное выражение – как у утопленника, которому сразу после спасения из пучины предложили выпить стаканчик воды.

Синхронный перевод его ответной речи на современный русский звучал приблизительно так:

– Если мы разом выбросим на рынок труда толпы бывших воинов и одновременно сократим ратные расходы, то получим массовую безработицу. А голодные люди, лишившиеся своего места в жизни, да к тому же прошедшие военную школу, имеют неприятную склонность восставать против тех, кто ими правит, то есть в данном случае против нашего великого князя и всех нас. Я думаю, вы согласитесь, что с учетом долговременных последствий значительное сокращение состава княжеских дружин будет не самым мудрым решением.

– К тому же нельзя забывать о проблемах внутренней политики, – заявил вмешавшийся в дискуссию воевода с жаром, который сподвижникам прежде удавалось наблюдать у него только во время разработки планов сражения. – Представьте, десять тысяч праздных, зудящих от долгого безделья рук, каждая из которых, чуть что, тянется к мечу… Половина наших витязей готова вцепиться в глотку другой половине. Древняя родовая вражда, ничего не поделаешь. Неудивительно, что в лагерях дружинников царит нервная обстановка. А что будет, если половину рати распустить по домам и оставить без всякого присмотра? Нет! Лучше уж пусть ратники будут объединены одной целью – уничтожать общего врага.

– А такая во всех смыслах животрепещущая проблема, как боевые единороги? – вскинулся казначей. – Единорогов никак нельзя сбрасывать со счетов! Сейчас они обеспечены фуражом за счет казны. Но если проводить масштабное сокращение рати, придется сократить и численность табунов единорогов. И что же, прикажете их забить или выпустить на волю, чтобы они разнесли пол-Арконы? Веками лучшие, специально обученные ловцы, рискуя жизнью, отлавливали этих опасных животных в горах, проводили отбор и селекцию, дрессировали, вырабатывали у них навык поведения в боевых условиях – и что же, пустить всю работу многих поколений единороговодов на ветер?

– Как хотите, Царевна, но это невозможно, – поддержал его воевода. – Резко сократить арконскую рать представляется нереальным. Тем не менее мы можем добиться кое-какой экономии за счет естественной убыли.

– Естественной убыли?

Применительно к вооруженным силам это звучало зловеще.

Оказалось, имеется в виду не скоропалительное истребление арконской рати в боях местного значения, а крайне медленное и постепенное сокращение освобождающихся должностей. Если кто-то из ратников уйдет по своей воле, нового можно на это место уже не брать. Вот так, потихоньку да полегоньку, число ратников и уменьшится.

– И вы объявите, что все желающие из числа витязей могут демобилизоваться? – с надеждой спросила Маргарита.

– Да что ты, матушка Царевна, как можно? Ты, надежа-заступница, не неволь нас на этакое дело, – низко кланяясь, ответствовали бояре. – Коли объявить – воля, дескать, вам, касатики, вышла, – так все сразу и разбегутся. Вот ежели кто по хвори или по возрасту домой запросится, тогда мы его прошеньице-то и рассмотрим-Может, кого и отпустим.

– Так, может быть, есть смысл перейти на комплектование войска на добровольной основе? И никого не надо будет принуждать и насильно удерживать? – внесла очередное предложение Царевна Лебедь.

– Но того, кто добровольно просится в дружину, надо всерьез проверять. Либо набедокурил и от Сыскного, а то и Тайного приказа скрывается, либо с головой не дружит. Одно из двух.

Провожавший Маргариту с заседания боярской думы Мал сказал нечто, прозвучавшее в ее ушах примерно так:

– Нас все считают злодеями-бюрократами, но ведь мы не имеем никаких реальных полномочий что-то изменить. Мы можем разве что дать рекомендации тем, кто такие полномочия имеет. И тут приходится либо подсластить пилюлю, либо слегка подправить факты, чтобы они соответствовали тому, что желают услышать власть предержащие, либо запутать все до такой степени, чтобы сам черт не разобрался в наших делах, – иначе может получиться, что вместо программы предложенных нами изменений сочтут за лучшее заменить нас самих.

Надо думать, перевод с арконского на современный русский был достаточно точным…

Но Мал так и не успел развить свою мысль, когда из-за пузатой витой колонны, поддерживающей своды терема, вышел князь Путята.

Мала тут же словно ветром сдуло.

– О моя Лебедь! – простонал князь, протягивая руку и хватая Маргариту за запястье. – Я теряю голову от любви!

Растеряться в такой ситуации – значит ввергнуть себя в ненужные проблемы. А Маргоша именно это и сделала.

– Судьба предназначила нас друг другу, – продолжал Путята. – Я жажду тебя, Царевна. Я хочу тебя, хочу твое тело.