Странствия хирурга: Миссия пилигрима - [194]
— К сожалению, нет, — повторил он. — Я не слишком хорошо ориентируюсь в богословских текстах. Быть может, оттого, что вырос не в монастыре — в отличие от вас.
— Похоже, вы многое знаете обо мне, сэр Фрэнсис.
— Во всяком случае, больше, чем вы думаете. Кстати, вам известно, что адвокатус Хорнстейпл был у меня и утверждал, что теперь может доказать, что некий Уорвик Троут является вашим родным отцом?
Витус стиснул зубы. Неужели этой суете вокруг его наследства никогда не суждено кончиться? И этот проклятый Хорнстейпл все еще не отступился?
— Нет, сие мне неизвестно, — ответил он, стараясь сохранять хладнокровие.
— Да и откуда вы могли бы это узнать. — Уолсингем позволил себе тонкую усмешку. — Но с вашего разрешения раскрою, тайну: отныне абсолютно не существенно, будет ли Троут признан вашим отцом или нет, поскольку он умер. На прошлой неделе, как мне донесли. Таким образом, этот пункт решен в вашу пользу.
— Чрезвычайно признателен вам за информацию.
— Не стоит благодарности.
Витус на секунду задумался, потом серьезно произнес:
— Я хотел бы узнать, где похоронен Уорвик Троут.
— На церковном кладбище, в освященной земле. Некто преподобный Паунд по моему распоряжению прочел над ним последние молитвы.
— Вы дали такое распоряжение? Но почему?
Уолсингем опять начал, по своему обыкновению, постукивать пальцами друг о друга.
— Предположим, я верю, что Троут действительно был вашим отцом.
— Так был или нет?
— Почему бы и нет? — Уолсингем счел, что молодой Коллинкорт задал ему достаточно вопросов. — Во всяком случае, я решил, что несколько слов утешения и назидания из уст священника будут уместны; опять же, это в духе нашей королевы.
В конце концов, в ваших жилах течет благородная кровь.
Витус встрепенулся:
— Значит ли это, сэр Фрэнсис, что все сомнения по поводу моего происхождения окончательно отметены?
— На этот вопрос я вам не отвечу, поскольку не желаю опережать ее величество. Она ожидает вас сразу после нашего разговора.
— Сейчас?
— Прямо сейчас, сэр.
Камердинер, обходительность и надежность которого высоко ценил еще Генрих VIII, звался Джонатаном, и ему был семьдесят один год. В неизменной шитой золотом красной ливрее он изо дня в день нес свою службу, важно вышагивая и выполняя одни и те же движения, делавшие его похожим на марабу.
Джонатана уважали все, и он пользовался особым расположением королевы. Вероятно, именно поэтому ему всегда поручали обучать неискушенных подданных правилам этикета.
— Сэр, — обратился он к Витусу, высоко подняв брови, — мое имя Джонатан. Прежде чем вы переступите порог зала для аудиенций, позвольте дать вам несколько советов.
— Давайте побыстрее. — Витус пытался скрыть свое волнение.
Однако Джонатан спешки не любил. Как и во всем, что он делал, старый слуга и тут был обстоятелен и нетороплив. Немного шамкая — старик успел потерять почти все зубы, — он наконец приступил к делу:
— Королева, сэр, отличная наездница. Поэтому она не в последнюю очередь ценит безукоризненную осанку. Ведите себя все время так, словно вы аршин проглотили, и двигайтесь с достоинством.
Развеселившийся Витус поинтересовался:
— С достоинством? Как вы это понимаете?
— Не надо совершать слишком резких движений, сэр, не шаркайте ногами, не трясите головой.
— Мне это будет не сложно.
Не обращая внимания на насмешливый тон молодого человека, Джонатан продолжал напутствовать:
— Не надо недооценивать того, что предстоит вам в первый раз, сэр. Иной вдруг замечает, что у него есть руки, и не знает, куда их деть. Я вовсе не хочу лишить вас уверенности. Не сомневаюсь, что вы произведете должное впечатление на ее величество, если будете следовать моим советам.
— Спасибо, Джонатан.
— Прежде всего держитесь спокойно и естественно. Войдя в помещение, избегайте смотреть королеве прямо в глаза.
— Охотно. Но почему?
— Почему? — Вопрос застал старого слугу врасплох. Раньше никто не докапывался до причин появления того или иного правила придворного церемониала. — Ну, просто так принято. Вы имеете право взглянуть в лицо государыни только после того, как она заговорила с вами.
— Ах вот как? Ну, хорошо.
— Итак, вы входите в зал после того, как я открою вам дверь, избегая, как я уже сказал, встречаться глазами с королевой, и делаете три шага вперед. Потом низко преклоняете колено. Вот так, как я вам показываю. — С видимым усилием и треском в суставах Джонатан продемонстрировал движение. Витус несколько раз повторил упражнение, пока старик не остался доволен.
— Преклоняя колено, сэр, вы обязаны снять с головы берет, который можете потом снова надеть. Затем вы делаете еще три шага и вновь преклоняете колено. После следующих трех шагов вы проделываете это в последний раз и замираете в этой позе, пока королева не заговорит с вами. Это не всегда происходит незамедлительно, потому что ее величество предпочитает подвергнуть посетителя внимательному осмотру, прежде чем начать аудиенцию.
