Странствие - [5]
Абориген закончил свой осмотр. Старший из этих двух незнакомцев выглядел так же, как и младший, за исключением того, что все вещи, висевшие на нём, были ещё более смешными. Уже машинально ещё раз он провёл пальцами по лицу, платью и сандалиям Мэри. Он узнал всё, что хотел. Повернувшись туда, где на песке лежал детёныш кенгуру, абориген поднял его. Несколько крупных муравьёв уже копошились в его шерсти. Мальчик стряхнул их и тихо пошёл прочь. Скоро он скрылся в кустарнике.
Это было так неожиданно, что дети даже опешили. Питер первый понял, что произошло.
— Мэйми, — голос у него был испуганным, — он бросает нас!
Девочка не ответила. В ней боролись противоречивые чувства. Облегчение, что голый чёрный мальчик скрылся, и сожаление, что она не попросила его о помощи. Страх, что никто больше не вызволит их из беды, и брезгливое ощущение, что это может сделать чёрный. Два дня назад Мэри знала бы, что делать и как делать. А что делать сейчас? Она закрыла лицо руками.
— Мэйми, — крикнул Питер, — пошли за ним!
Он сорвался с места и, ломая кусты, бросился за аборигеном. Медленно и нерешительно сестра двинулась за ним.
— Эй, ты! — пронзительный крик Питера раскатился по пустыне. — Подожди-и-и!
6
Абориген обернулся. Он почувствовал, что означает этот крик: незнакомцы решили идти за ним. Он уже слышал, как они продираются сквозь кусты.
Мальчик остановился. Поджидая, он с любопытством поглядывал на них.
Питер подбежал первым.
— Эй, не бросай нас, — тяжело дыша, воскликнул он. — Мы заблудились. Мы хотим есть и пить. Как пройти к морю, в Аделаиду?
Смешной голос Питера снова развеселил аборигена. Мэри заметила это по его глазам. Ах, как несправедливо, как ужасно несправедливо, что она и брат, белые люди, должны обратиться за помощью к негру, голому негру, который к тому же и насмехается над ними.
Она схватила Питера за руку, пытаясь оттащить его в сторону. Но малыш не терзался сомнениями, как сестра. Для него проблема была однозначна: им нужна помощь, и тут есть человек, который может её оказать. Неважно, кто он. Слегка смущённый собственной смелостью, он медленно проговорил:
— Послушай, мы заблудились. Мы хотим пить. Знаешь, что такое вода? Во-да, во-да.
Он сложил руки вместе, поднёс их к губам и показал, что пьёт.
Абориген кивнул.
— Арколола.
Его глаза стали серьёзными и полными сочувствия. Уж он-то знал, что такое жажда.
— Арколола, — повторил он снова мягким, мелодичным голосом, словно это журчала вода по скалам. Он вытянул губы и задвигал ими, как будто пил.
Питер радостно подпрыгнул и захлопал в ладоши.
— Ура, ура! Это то, что нам нужно. И поесть. Знаешь, что такое еда? Е-да, е-да.
Он изобразил работу ножом и вилкой, а потом начал жевать.
Лишь по движению губ абориген понял, о чём речь. Его глаза снова наполнились сочувствием.
— Йемара.
Его зубы защёлкали в унисон с зубами Питера. Белый мальчик ликовал.
— Ты всё понимаешь! Давай скорей свои ямара и арколола, мы голодные.
Абориген повернулся и двинулся направо в кусты. Потом остановился, глянул через плечо и снова пошёл вперёд.
— Курура! — произнёс он.
Он был понят безошибочно.
— Пошли, Мэйми, — радостно крикнул малыш.
И он старательно зашагал вслед за аборигеном. Девочка двинулась медленно и неохотно.
Спустя некоторое время они вошли в лес. Под густой кроной листьев царил полумрак. Белые дети шли неуверенно и часто спотыкались. Их глаза, привыкшие к яркому свету, медленно приспосабливались к тени. Абориген двигался легко и быстро, словно он шёл по знакомым местам. Питер и Мэри едва поспевали за ним.
Здесь было прохладно и тихо, как в парке. Час проходил за часом, а абориген всё шёл, скользя как тень. Скоро Питер начал задыхаться. От пота ему щипало глаза. Он стал отставать. Оглянувшись, Мэри подождала его, и измученный мальчуган схватил её за руку. Девочка была довольна. Ей стало приятно, что Питер вернулся к ней. Она была глубоко обижена, что брат так быстро и легко променял её на дикаря, на голого ниггера. Но теперь всё приходило в норму, он снова был с ней.
— Всё в порядке, Пит, — шепнула она, — я не брошу тебя. — Она обняла его и погладила по голове.
Мэри прекрасно понимала, что маленький мальчик больше всех страдает от голода, жажды и усталости. Неожиданно деревья кончились. Ещё какое-то мгновение их тень покрывала путников, а затем вышли они на простор белого, сверкающего песка. Насколько хватало глаз, их окружали песчаные гребни с редкими выходами скал. Великая пустыня, подёрнутая струящейся горячей дымкой, лежала у их ног.
— Курура, — сказал абориген и двинулся в пустыню.
Мэри остановилась. У неё сжалось сердце. Она не сомневалась, что абориген приведёт их к воде, но как долго им ещё идти? Хватит ли сил у Питера? Она устало опустилась на колени в тени последнего дерева. Брат как мешок повалился рядом. Оба часто и тяжело дышали.
Абориген вернулся. Он заговорил мягко, неторопливо. Слова были непонятны, но его жесты и мимика говорили сами за себя. Если дети останутся здесь — они умрут. Абориген упал на землю и его пальцы зацарапали сухую корку песка. Он задёргался и затих. Потом придут злые духи, чтобы забрать их тела. А могут пожаловать и демоны, чтобы похитить их души. Здесь очень плохое место. Глаза аборигена закрутились от ужаса, и он сделал страшное лицо. Но если они пойдут с ним, он приведёт их к воде. Абориген начал глотать и двигать губами. Это недалеко, там, где священная гора Уби-Нулимади. Он показал пальцем на скалу, которая виднелась на горизонте.
