Странствие Кукши. За тридевять морей - [17]

Глава восемнадцатая ЧУДСКАЯ ДЕРЕВНЯ Продолжение рассказа Кукши

Озеро Нево позади осталось. Дракон влетел в исток большой реки. Немалая река Волхов, а эта больше! Здесь, вниз по течению да при попутном ветре, дракон идет еще быстрее. Однако на склоне дня ветер стихает, варяги снова берутся за весла. Впрочем, гребут недолго, пора и на ночлег устраиваться. Пристают к берегу, снимают с корабельного носа драконью голову – боятся, как видно, прогневать здешних богов.

Чуть пониже стоянки – деревня. Тюр и еще несколько варягов отправляются туда. Тюр берет меня с собой.

Входим в деревню, я, по обычаю домовичей, каждому встречному кланяюсь и доброго здоровья желаю. Только не нашего языка здесь народ живет, никто меня не понимает, хотя иные улыбаются и что-то говорят по-своему. Слышу: говор-то знакомый, похожий на говор наших соседей. У нас там по Тихвине весь живет. Племя такое.

Гляжу, у избы старик стоит. Поздоровался я с ним, как сызмала от соседней веси научился, и он мне отвечает: здравствуй, мол. Выходит, вишь, невская-то чудь[44] и наша весь, почитай, одного языка.

Подходим мы к самой большой избе, дверь с резными косяками, на вершине кровли птица. Навстречу хозяйка. Я здороваюсь, и она в ответ здоровается, да с ласковой примолвкой, а голос-то у нее, как у матушки, хоть и речь другая. И пахнет от нее, как от матушки, дымом и парным молоком.

Варяги пришли сюда меду хмельного купить. Продала она им, сколько просили, и стала угощать: наливает ковш из жбана и подает каждому по очереди. И со всеми заговаривает по-своему, у одного спрашивает, хорош ли мед, у другого – далеко ли путь держите. Никто, конечно, ее не понимает. Догадался я, что это она нарочно, – проверяет, не разумеет ли кто из варягов ее язык.

Потом меня начала расспрашивать, кто я, да откуда, да как попал к варягам. Расспросила и опять с варягами разговаривает, только теперь уже по-варяжски. Вижу, она о чем-то их просит, потому что головами мотают: нет, мол.

После того говорит она мне:

– Постарайся убежать ночью, когда они уснут, и приходи ко мне, я тебя спрячу.

Хотела и мне налить, потом передумала, наливает молока.

– Ни к чему тебе мед, – говорит, – после меда слишком сладко спится.

Глава девятнадцатая НОЧНОЙ ПОБЕГ Продолжение рассказа Кукши

Варяги – народ храбрый, однако осторожный. Ночуют на драконе, а дракон на якоря поставили в нескольких саженях от берега.

После доброго ужина все спят крепким сном. Меду за ужином один я не пил. Угощали меня, конечно, да, спасибо, Тюр заступился. В темноте на берегу еще костер догорает, где пировали варяги. Тихо. Только спящие храпят да быстрая вода речная у борта журчит.

Я ощупью пробираюсь на корму. Месяц еще не взошел, темь такая, что собственных ног не видно, того гляди, наступишь на кого-нибудь.

Вот оно! Чувствую, теплое – чья-то рука. Отдернул я ногу, будто на змею наступил, замер. Ничего, обошлось, помычал варяг и затих.

Пошел дальше – кому-то на бороду наступил. Этот закричал по-варяжски, умолк, а потом заговорил сердито. Я стою ни жив ни мертв. Пробормотал что-то варяг и снова захрапел.

Конечно, проще было сразу прыгнуть за борт, чем пробираться на корму, да боялся я: вдруг кто-нибудь услышит всплеск и решит, что пьяный варяг за борт свалился. Поднимут тревогу, запалят светочи, начнут искать.

Добрался я до кормы, ухватился за якорный канат и спустился в воду. Вода студеная, сразу-то даже вздохнуть не могу, будто черствым куском подавился. Разжал я пальцы, и подхватило меня течение.

Вылезаю из воды, гляжу: далеко вверх по реке остатки варяжского костра мерцают, изрядно отнесло меня. Оно и лучше, к деревне ближе.

Припустил я бегом вдоль берега. Чтоб в пути не сбиться, на прибрежную воду смотрю, в ней звезды небесные струятся-переливаются.

Вот и деревня – крыши на звездном небе чернеют. Вышел на дорогу. Она за день нагрелась, еще остыть не успела. Быстро зашагал я по ней. Ноги мне были вместо глаз. Чуть свернешь в сторону – трава холодная, в росе. Вижу впереди огонек. Это та добрая женщина приотворила дверь и лучину перед нею зажгла, чтоб мне в потемках не плутать, ища ее избу.

Не успел я постучать, дверь отворяется, на пороге она сама. Обнимает, как родного сына, шепчет:

– Мокрый, бедняга, продрог!

Глава двадцатая ДОМОВОЙ Продолжение рассказа Кукши

В избе тепло, пахнет квашней. Хозяйка дает мне сухую рубаху.

– Теперь пойдем, – говорит, – отведу тебя в надежное место.

Мне уходить неохота, хорошо у нее в избе, как дома у матушки, ребятишки по лавкам спят, и меня в сон клонить начало. Однако встаю и иду следом за ней прочь из избы.

Берет она меня за руку и куда-то ведет. Глаза к темноте попривыкли, вижу: идем лугом, различаю лес впереди. К лесу она меня и ведет.

В лесу уже вовсе ничего не видать. Она дорогу знает, а я за ней, как слепой иду. Шли мы, шли, наконец остановились. Велит она мне нагнуться. Нагнувшись, делаем с нею несколько шагов. Здесь, верно, какая-то постройка. И тут она открывает над нашими головами лаз. Лаз тот ведет в какое-то помещение, и, вижу, оно чуть-чуть освещено. Влезаем туда по лестнице – по наклонному столбу с зарубками. В помещении – очаг, в очаге угли тлеют. У стены идолы стоят, один большой, другой поменьше. Это, вишь, здешнее чудское капище