Странный мир - [2]

Девушка Славке понравилась. Не внешне, хотя здесь всё в порядке, а своей реакцией на шок. Ведь дрожит, губы трясутся, а никакой истерики. Жалко, что она его явно намного старше. Студентка или отучилась даже, может быть давно замужем. Не пара, в общем, юноше, перешедшему в последний класс обычной школы. С ней не соскучишься, да и душевный комфорт, который он испытывает при общении с этой красивой даже в мокром виде женщиной — великое дело.

Одежда сохнет прямо на теле, приметная коряга обозначает место, куда следует привести помощь. Донырнуть до машины, чтобы закрепить трос, он, пожалуй, сможет. На глаз, глубина там, где она затонула, метра четыре, или пять. Только, если вытаскивать, буксируя за трактором, то на песке можно забуксовать. Лучше бы джип встретить с лебёдкой, такие нынче встречаются у народа, что по лесам колобродит.

Пошли прямо по песку, удаляясь от берега, наступая на собственные длинные тени, и вскоре достигли верхней точки этого нанесённого течением вала. Впереди снова вода. Узкий длинный залив поперёк пути. Их сторона изрезана косыми зубчиками крошечных песчаных бухточек. На противоположной стороне кромка воды ровная, редкие кусты, отдельные деревья и трава, не радующая глаз ни высотой, ни густотой. Берега неширокой водной полосы сходятся справа, но понижение местности в этом направлении продолжается, прерываемое лужами. Однако пройти можно. Туда и двинулись.

На мокром песке вдоль кромки воды обнаружили створки ракушки. Как у мидии, две симметричные половинки, лежащие рядом. Одна, правда, сломана. Поднял. Ничего подобного в их местах не встречалось. Сплошной перламутр, темный снаружи и играющий, как жемчуг, с внутренней стороны. Рипа тоже такую нашла, только поменьше и обе половинки целые. А вот и деревья. Тень не самая густая, но контраст почувствовался сразу. В жарких они краях, однако. Присели.

— Самолётов не видать, моторов не слыхать, дымом даже не пахнет. Как людей собираешься искать? — Девушка видела то же самое, что и он. И думает те же мысли.

— Бакенов на реке видно не было, а судя по ширине, она судоходная. И один берег у неё крутой, там большие глубины. А другой — намыт из песка, следовательно, могут быть мели, — рассуждает Славик. — Кроме того, русло поворачивает. Не должно так быть, чтобы речники никаких пометок не оставили. Бывал я на пароходиках, всегда с них хоть что-то на берегу видно. Может, заблуждаюсь.

— Полагаешь, нас запулило в мир неведомый? — на лице Рипы нет выражения, которое можно было бы истолковать. — Смотри, ивы, вон вяз и клёны. Я не ботаник, но эти деревья часто встречаются. Клёны вообще обычно сажают в лесополосах вдоль железных дорог, поэтому и растут они повсеместно. Однако лиса непуганая, — Славик проследил за её взором. Точно остромордая собачка с пушистым хвостом метрах в двадцати поглядывает в их сторону, что-то выскребая лапой из земли.

Встал. Лиса напряглась, но занятие своё не прервала. Только немного повернулась, так, чтобы удобнее стало задать стрекача.

А солнышко здесь серьёзное. Всего-то прошлись по песочку, а кожа на икрах ног и предплечьях уже полна самых сильных ощущений.

— Ты как, белокожая, легко сгораешь?

— Обычная, как все, легко сгораю и облупляюсь. А на этом солнышке в два счёта обуглюсь, и буду лежать и поскуливать. В общем, если идти, то только короткими перебежками от тени до тени.

Дёрнул травинку. Легко оторвалась у самого корня. Другую. Эта лопнула в месте, за которое ухватился. А вот третья поддаваться не захотела. Пришлось вставать, отламывать от нижних сухих сучьев неназванного Рипой дерева палочку, наматывать на неё верхнюю часть стебля и вырывать из грунта, держа двумя руками, за счёт силы ног. Травина прямая с редкими невыразительными листиками оказалась удивительно прочной.

Вот они то ему и нужны. Технология добычи отработана, за дело!

Вообще-то и трава здесь растёт непривычно. Расстояние от растения до растения примерно на ширину ступни. Каждая травинка — сама по себе. Все отмеченные виды не отличаются мясистостью стебля или листьев, что характерно для мест, где много солнца. Кстати, хорошо, что заросли неплотные, а то недолго и на змею наступить. Вторую отпугнул, топая посильнее. Как в книжках и пишут, они отползают от мест, откуда исходят сотрясения.

Когда принёс к месту, где сидела его спутница, вторую охапку, получил на голову шапку, живо напомнившую Страшилу Мудрого, сидящего на колу на краю пшеничного поля. Девушка выплетала пелерину. Вообще-то она эти стебельки протягивала, держа за концы, вокруг сука, отчего с них слетали листики, и сами они делались мягче. А потом прополаскивала в воде, вымывая остатки сока. Попробовал — на ощупь как шпагат. И на разрыв крепко, руками не разорвать. Каждая травинка — сантиметров семьдесят. Конечно, узелки при связывании немного съедают длину, но плетение этими узлами вообще изобилует. И «ткань» получается редкая, сетчатая. Правда от солнца защищает неплохо, перекрывая львиную долю светового потока за счёт существенной толщины «нитей».

— Ты прав, со здешним солнышком шутить не следует, — Рипа словно часть своих мыслей высказывает вслух, не отрываясь от занятия. — Стебельки, конечно, жестковаты, но не рвутся, так что некоторые приёмы техники макраме использовать можно. Продолжай, надо ещё на юбки набрать. — И Славка отправился продолжать.