Странный гость - [10]

Они выехали на шоссе. Это было продолжение того же проспекта, но светофоры здесь уже не стояли на каждом перекрестке, самую оживленную часть города они проехали, шоссе вело к противоположной окраине.

Машина шла ровно, на хорошей скорости, чуть покачиваясь, и настроение у водителя заметно улучшилось. Он включил приемник, послышалась тихая музыка.

Вот это большое здание с якорями — мореходное училище, — заговорил Николай Петрович, подавшись вперед, приблизив лицо к щеке Валерия, — а вон то, следующее — телецентр, — во-он башня, видишь? — он вытянул руку с выставленным указательным пальцем и вдруг отшатнулся от улюлюкающего, визжащего, ревущего грохота, ударившего в лицо, — это Валерий включил свой магнитофон.

4

Машина остановилась у высоких решетчатых ворот, за которыми был виден старинный парк, высокие мощные деревья. Сквозь листву просвечивали белые трехэтажные корпуса.

Вот здесь, — сказал Николай Петрович, — приехали.

Шофер как-то присмирел при виде этих ворот и этого парка. Или, может быть, тяжелая черная вывеска под стеклом, с названием санатория, произвела па него впечатление. Во всяком случае, он вдруг перестал спешить и о чем-то задумался, Глядя сквозь прутья решетки в сторону парка.

На счетчике было четыре рубля двадцать копеек. Николай Петрович чуть замешкался» у него было три рубля, остальное он набирал мелочью. Пока набирал, Валерий уже вышел из машины, достал из багажника свой чемоданчик и остановился чуть поодаль, разглядывая высокую металлическую ограду, ворота, вывеску.

— Возьмите, — Николай Петрович протянул деньги водителю.

Но тот покачал головой:

— Не надо, уже рассчитались.

— Как это? Когда?

— Молодой человек рассчитался… — водитель кивнул в сторону, где стоял Валерий.

Николай Петрович так и застыл с протянутой рукой, ему вдруг стало невыносимо жарко.

— Как нехорошо получилось! Ну зачем же вы…

— Успокойся, пожалуйста, — прошептала Таня. — Пойдем.

Они вышли, остановились возле Валерия, и все трое почему смотрели, как осторожно разворачивается на шоссе машина. Шофер выехал на противоположную сторону, посигналил за чем-то, помахал рукой и уехал.

Стало совсем тихо. Только слышно было, как шумят деревья в парке.

— Пойдемте, — сказал Николай Петрович. Он поднял с земли чемодан Валерия и ждал. Парнишка стоял на самом краю дороги, смотрел в ту сторону, куда укатила машина, оранжевая рубаха резким пятном выделялась на темной, лоснящейся полосе гудрона.

— Пойдем, Валерий, — тихо позвала его Таня и тронула за рукав.

5 Валерий

Машина уехала, а мне вдруг так тошно стало — сил нет. На кой черт я сюда приехал — в эту богадельню? Как увидел эти решетки, ворота, цветочки, дорожки, все такое прилизанное, чистенькое — на меня сразу зевота напала. Это у меня всегда так, как тошно отчего-то — сразу зевота. Только глянул, сразу понял, что будет. Будут они меня воспитывать. Этот смурной чудак в сползающих брюках, который считает себя моим отцом, и эта длинноногая глазастая девица, его приемная дочка. Они ведь думают, что я ничего не знаю, а я отлично помню, как давным-давно, когда я еще под стол пешком ходил, Люда говорила своей закадычной подружке теть Вале: «У Николая с Тамаркой своих детей нет, девочку из детдома взяли на воспитание». Мне она всегда говорила, что мой папа — Алик, и я всегда говорил «папа Алик», — и он мне «сынок», «сынуля», и вообще мы с ним очень любили друг друга, он отличный мужик — веселый, красивый и умный, все на свете знает, что ни спросишь — ответит. И добрый. У Люды что-нибудь попросишь, ну, купи мне велик, — она тянуть начинает, то да се, ты еще маленький, подрасти немного, а ему только заикнись, он тут же тебе притащит, что хочешь — и велик, и магнитофон… Мой транзисторный маг — его подарок. Купил он мне его позже, когда они разошлись с Людой и опять сошлись ненадолго. А теперь в последнее время, она, видите ли, вспомнила, что мой отец — Николай Светланов, ее первый муж, которого я и в глаза никогда не видел. Ну, тут уж я не выдержал, выдал ей на полную катушку, чего, мол, ты мне голову морочишь — то Алик, а теперь Николай! Не хочу я знать никакого Николая, есть у меня отец — Алик, а вернее Олег, Ставский, мы с ним друзья, мы с ним любим друг друга, и мне другого отца не надо. А она стала плакать, ругать себя, говорить, что был у нее в юности единственный настоящий друг Коля Светланов, чудесный парень, который любил ее безумно, а она его бросила, вы шла замуж за Алика, потому что ей казалось, что у них с Аликом гораздо больше общего — театр, сцена. А потом и с Аликом не поладилось. Она все искала чего-то необыкновенного, чего-то особого во всех смыслах, а Коля звезд с неба не хватал, был обыкновенным хорошим парнем, да и с виду невзрачный, но он любил ее очень, боготворил, и вот сейчас, глядя на меня, она все чаще вспоминает его и думает, что из-за нее я расту без настоящего отца, и от этого ей очень больно… А я сказал, что она хорошо сделала, что ушла от невзрачного, мне такого отца не надо, и вообще никакого отца мне не надо, мне с ней вдвоем хорошо, ни у кого нет такой мамы, актрисы, когда мы с ней рядом по улице идем, все оглядываются, все ее узнают, и я ее люблю… А она кинулась меня целовать и стала просить у меня прощения, уж не знаю за что…