Странный генерал - [89]
– Патро-онов!
На правый фланг, где стоял отряд йоганнесбургской полиции, вылетело два эскадрона драгунского полка. Все бурские пушки грянули по ним. Грохот взрывов, выстрелы, вскрики, лошадиный плач – все смешалось.
Была минута, которая казалась последней. Стоило йоганнесбуржцам дрогнуть – она стала бы последней. Они не дрогнули. Сминая своих же, драгуны повернули вспять. Лишь небольшая кучка их с каким-то капитаном во главе прорвалась вперед и почти влетела в цепи буров, но, уже беспомощную, ее расстреляли в упор.
Дмитрий прицелился в капитана и выстрелил. Тот обмяк и повалился. Задичавший конь его с пронзительным визгливым ржанием пронесся совсем рядом с Дмитрием, волоча зацепившегося ногой в стремени седока; серо-зеленый доломан на драгуне был испятнан кровью, голова ударялась о землю.
Пехотные цепи вновь залегли.
– Дик! – вскрикнула Белла и бросилась к мужу. – Ты ранен?
– Да не, так это…
Она наложила ему повязку, осторожно натянула шляпу и легонько погладила по бородатой щеке:
– Безухий ты мой…
Он отвернулся, забурчал:
– Ты вот что. Давай-ка лучше заранее, верно Петр говорил… Все равно ведь отходить будем.
– Ну-ну, – сказала она, будто уговаривала малыша, и хотела снова погладить, но он отодвинулся: экие нежности на боевой-то позиции, при людях!..
Остро пахло кисловатой пороховой гарью.
Туман в низине рассеивался. В зимней высохшей траве почти не видны были залегшие в мундирах цвета хаки солдаты, но заметны стали орудия, вытащенные на прямую наводку и наспех замаскированные.
Наверное, это было единственно правильным: упредить противника – Петр приказал своим артиллеристам открыть огонь. Англичане не замедлили ответом. Началась пушечная дуэль. В орудийный рев вплелась ружейная трескотня.
И тут… Как, каким сверхчеловеческим чутьем угадала Белла страшный миг? Коротко, гортанно вскрикнув, она птицей метнулась к мужу – грохнул взрыв, и осколок снаряда, который должен был врезаться в Дмитрия, вошел в нее… Дмитрий подхватил ее; темное блестящее пятно крови быстро разливалось по левому боку. Белла была мертва.
Дмитрий встал, держа ее на руках.
Разве умолкли пушки? Разве перестали стрелять винтовки? Звонкая тишина стояла в голове. Медленно плыл перед глазами зеленый лиддитовый дым. Дмитрий шагнул вперед.
Он сделал шаг, второй, третий… Он шел на позицию англичан. Он шел, держа мертвую жену на руках.
– Буры! – крикнул он исступленно и потом все выкрикивал: – Буры!.. Буры!..
И все шагал вперед – медленно, мерно, яростно.
И пушки умолкли. И винтовки перестали стрелять. Буры и англичане, замерев, смотрели на идущего неумолимо и гневно богатыря.
Один за другим буры начали вставать. Встал Ланге. Встал Антонис Мемлинг. Встал молодой Брюгель. Он оглянулся растерянно и вдруг, сжимая дедовский роер, тоже шагнул вперед и пошел. И другие пошли.
Это было непонятно и страшно. Молча, без единого выстрела буры шли в атаку. Никогда до этого и никогда потом не было такого: буры шли в атаку.
Глухой ропот пронесся по английским цепям. Какой-то солдат вскрикнул и бросился бежать. Потом еще несколько. Выхватив винтовку из рук ординарца, загорелый усатый майор прицелился в страшного богатыря и выстрелил.
Пуля ударила Дмитрия в плечо. Он пошатнулся, но продолжал идти. Вторая пуля пробила руку – он продолжал идти.
Буры на ходу начали стрелять.
Еще одна пуля. Она угодила в горло. И это был конец. Уронив голову и прижимая подбородок к груди, Дмитрий скорчился, прикрывая мертвое тело Беллы, ноги его подогнулись, он стал валиться, валиться вбок, так, чтобы Белла могла упасть на него, чтобы ей не было больно.
Буры шли все быстрее и стреляли. Английские цепи расстроились и побежали…
Давыдов, медленно и немо отводя окровавленные руки назад, поднял голову, плачущими глазами отыскал Петра и тихо сказал по-русски:
– Поздно вы меня познакомили со своим другом. Поздно. Ничего нам уже не сделать.
Но Дмитрий еще жил. Он лихорадочно, очень часто и хрипло дышал, кровь мешала ему.
Какой-то всадник с лету осадил коня у лазаретной палатки и выпрыгнул из седла.
– Мне нужен генерал Кофальоф.
Буры расступились:
– Питер… Коммандант…
Петр стоял окаменелый.
– От генерала Бота, – сказал приехавший и протянул ему пакет.
Почти машинально Петр вскрыл его и, не понимая значения первых строк, прочел:
Генералу Питеру Кофальофу.
По получении сего Вам надлежит отойти к Силвертону и занять оборону в ущелье вдоль железной дороги фронтом на юго-запад.
Ниже рукой главнокомандующего, собственноручно, было добавлено:
Поздравляю с заслуженным чином, Трансвааль надеется на Вас.
Бота.
Петр прочел, а глаза его казались бессмысленными.
– Что передать командующему, генерал? – обеспокоенно спросил посыльный.
Тупым, деревянным голосом Петр ответил:
– Передайте, приказ будет исполнен.
Дмитрий пошевелился и пытался открыть глаза. Он хотел что-то сказать. Петр порывисто склонился к нему.
– Петро, – понял он. – Это ты… генерал?.. На заводе бы… узнали… Поклонись… там…
Тело его сильно дернулось, он вытянулся – как солдат по извечной солдатской стойке «смирно», губы судорожно сжались.
Буры медленно стянули шляпы…
ЖИВЫЕ ДОЛЖНЫ БОРОТЬСЯ
Третий день над долиной Вилге уныло виснут серые зимние облака. Третий день нудит холодный мелкий дождь.
