Странные женщины - [4]
ОНА
Писем ты от меня не дождешься. У меня на среднем пальце правой руки и так шишка от авторучки: профессиональная мозоль. Я ведь старательная, я до сих пор поурочные планы пишу. А надо еще диктанты проверять, сочинения, изложения, доклады, рефераты…
Я плохой учитель, потому что не люблю детей. Может, потому что у самой нет детей. Это ты виноват, ты продержал меня до тридцати лет. То говорил, что надо уладить дела. Потом жена заболела, грешно бросать в такой момент. Потом еще что-то. Пять с половиной лет ты меня держал. А потом взял и уехал. Вместе с семьей, с концами. Нет, ты не бессердечный совсем человек, ты прислал письмо с обратным адресом, рискуя, что я могу приехать…
Но ты хорошо меня знаешь, знаешь, что я не приеду. Но не надо было писать о своей печали и грусти. Не верю. Что писем ждешь — верю. Тебе там одиноко, вот и хочется с кем-то поговорить, хотя бы письменно. Но писем не дождешься. Буду вот на магнитофон наговаривать, а потом, может, пришлю, а может, и нет. Я это скорее для себя наговариваю. Но настолько привыкла к тебе обращаться, в том числе тогда, когда тебя рядом нет, что по привычке говорю будто бы тебе. Рассказываю.
А рассказывать нечего. Живу теперь одна, а не с больной мамой. Ты об этом мечтал. То есть не о смерти мамы, конечно, но чтобы у нас с тобой была квартира. И вот она есть. Я променяла опостылевшую свою окраину, свою опостылевшую опустевшую двухкомнатную квартиру на однокомнатную в центре. И меня взяли на работу в одну из лучших городских гимназий. Она недавно стала гимназией, школа как-то привычней звучит. И для учителей, и для учеников. Устроил меня старый мой друг, то есть такой же молодой, как я, но мы двенадцать лет знаем друг друга, учились вместе, он быстро пошел в гору и теперь в городском управлении образования. Редкостный подлец, между нами говоря, ужасно не хотелось пользоваться его помощью, но нет теперь ни у кого принципов, а я чем лучше других?
Как скучно это все.
Могу тебя порадовать: у меня никого нет. Я знаю, хотя я тебе теперь не нужна, но тебе все равно будет приятно, что у меня никого нет. И возможностей нет. В школе мужчины: завхоз-пенсионер, физкультурник с голосом-тенором и широкими бедрами, по-моему, голубой, хотя ничем себя не выдает, и математик, человек не от мира сего, забывающий за своей математикой обо всем на свете, в том числе и голову помыть.
Так что школа — и дом. Подруг нет, друзей нет. То есть какие-то знакомства остались, но я за пять с половиной лет настолько от всех отвыкла, что привыкать заново, налаживать связи — не хочу. Пожалуй, я рожу ребенка. Мне надо только найти кандидата. Здорового, красивого, умного. Почему ты не оставил мне ребенка? Ты ведь знал, что уедешь. Боялся, что я какой-нибудь иск предъявлю? Но ты же меня знаешь. Или себя боялся: вдруг полюбишь появившегося ребенка и рухнут все планы, рухнет карьера… Дурак, ей-богу. Оставил бы ребенка, и я бы тебе по гроб жизни благодарна была. И никаких писем не писала бы, ни звуковых, ни бумажных. А теперь вот сиди и слушай.
Я сказала, что не люблю детей, но это не точно. Я не люблю почему-то младший и средний школьный возраст, с шести до четырнадцати. А маленьких я люблю. И люблю старших. С ними можно уже говорить. А с маленькими, совсем маленькими, там вообще не надо говорить. То есть надо, но это просто гульканье материнское. А со средними и разговор какой-то средний, какой-то полуразговор, я этого не умею. Со старшими же можно уже почти всерьез, они меня за это, кажется, начинают понемногу уважать. Они чувствуют неподдельный интерес к себе. Они не знают, что это не просто интерес, а зависть. Нет, серьезно. Я вдруг на старости лет начала завидовать им. Я бы хотела оказаться вместе с ними. Не то чтобы заново начать, но… Не знаю… Я тебе скажу одну вещь, только ты не падай. С одной стороны, я вроде еще от тебя не отошла, с другой если б ты вернулся, я бы послала тебя к черту. Я вас, взрослых мужиков, видеть не могу: вы потные и вонючие козлы.
Давай разберемся, как это получилось. У тебя время есть? У меня целый вечер свободный.
Значит, как получилось… Я жила с мамой и бабушкой, росла в ласке. И мне было хорошо. Училась в школе, влюблялась в мальчиков, но всегда только издали. Мне так больше нравилось. В старших классах у многих начались уже плотские амуры, сексуальная революция и до нас добралась помаленьку, а я все в сторонке, застенчивая была и вообще как-то… Хочешь не хочешь, а воспитание сказывается, меня же воспитали в строжайших правилах. Я маминого упрека боялась больше, чем ты падения курса рубля в десять раз… Не смешно, я знаю. У меня, кажется, с чувством юмора стало совсем плохо. У одиноких людей нет чувства юмора, а я от природы одинокий человек и навсегда им останусь, даже если с кем-то буду жить, хотя сейчас дико это представить. Ну вот, такой скромницей и окончила школу, а потом университет. Может, не хотела с детством расставаться. Это то, что для простоты называют инфантильностью, а на самом деле…
(Пауза.)
На самом деле все сложнее, но я пока не могу объяснить.
Ты и сам все помнишь, а я помню твое удивление. Была бы некрасивая, больная, с изъянами физическими, а тут все в полном порядке — и никого не было! А я сказала, что тебя ждала. Ты поверил. У мужчин всегда так, они легко верят тому, что для них приятно. На самом деле, если честно, я просто решила, что пора заканчивать детство. Я страшно боялась, и очень благодарна тебе, что ты проявил такт и… ну и все прочее. То есть, вот тебе еще один сюрприз, я выбрала тебя сознательно, можно сказать, для утилитарной цели. А все остальное пришло потом.
Круговорот страстей захватывает женщин и мужчин обыкновенного российского города. Парфюмерный отдел универмага становится сценой любовной драмы, редакция газеты — полем криминальных разборок, торговый ларек — местом романтических свиданий. Герои запутались: ненависть принимают за любовь, любовь — за ненависть…
Лорен Встреча с бывшим, которого вы не видели почти десять лет, никогда не бывает удачной. Столкнуться с бывшим, когда он тебя арестовывает, — это унизительно. Наручники застегиваются на моих запястьях в тот самый момент, когда он обещает ненавидеть меня до последнего вздоха. Я не могу его винить. Он умолял меня не уходить. Он не знает, что уход от него разбил мое сердце так же сильно, как и его. Это было не ради меня. Скорее, это было ради кого-то другого.Гейдж Я уехал из города после того, как ураган «Лорен» разрушил мое сердце.
Она — Голливудская принцесса. Он — ее новый телохранитель. Он не планировал, что она предложит ему секс без обязательств при трудоустройстве. Бизнес официально смешался с удовольствием.Стелла После тяжелого публичного разрыва я зареклась не ходить на свидания. Этот договор меняется, когда мой новый телохранитель входит в парадную дверь. Хадсон совсем не похож на мужчин в этой индустрии. Он черствый, холодный и не хочет проводить со мной ни секунды дольше, чем нужно. Все меняется, когда я начинаю размораживать его ледяной покров и обнаруживаю настоящего мужчину, скрытого внутри.Хадсон Я не хочу иметь ничего общего с голливудской жизнью. То, что мое лицо красуется на обложках журналов, не похоже на приятное времяпрепровождение. Эта работа временная и была предоставлена в качестве одолжения моему брату, который заботится о своей больной жене. Моя проблема? Я узнаю настоящую Стеллу, а не ту женщину, которую показывают по телевизору. Я пытаюсь бороться со своим влечением и сохранять наши отношения профессиональными, пока она не делает предложение: секс, пока я здесь, а потом мы разойдемся в разные стороны. Как я могу отказаться?
Иногда случается так, что в одном теле уживаются сразу несколько личностей. У каждой своя судьба, свои радости и проблемы. Как же решить, какая из них настоящая? Кто здесь друг, а кто враг? Изоляция всё расставит по своим местам. Роман «История болезни» – это продолжение романа «Изоляция». Полюбившейся читателям Чиаре Манчини придётся вернуться в прошлое, отыскать точку, когда её мир раскололся, и постараться собрать его воедино, ведь на кону самое важное – семья. Есть события, на которые мы не можем повлиять, но всегда можно сделать правильный выбор и остаться человеком.
Это лето оказалось худшим за всю историю. Но один горячий плюс у него все-таки есть… Кейтлин Джексон — самая невезучая в мире сестра, ведь ее брат — поп-звезда, и она вечно находится в его тени. График, тур, фанаты, — такое ощущение, будто Коннор в одночасье стал центром вселенной. Так что когда все семейство Джексонов собирается ехать вместе с ним в турне, Кейтлин приходится попрощаться с друзьями и отбросить надежду на крутое лето. Правда, есть одна хорошая новость. На разогреве у Коннора выступает любимая группа Кейтлин с самым привлекательным солистом на планете Земля.
Думала ли я, отправляясь на свадьбу к племяннику, что моя жизнь перевернется с ног на голову? Что столкнусь лицом к лицу со своим прошлым? Влюблюсь, как школьница? Конечно, нет. Я просто хотела отдохнуть и понежиться под солнцем Марбельи. Но у судьбы оказались другие планы.
Жизнь Энни Макхью рухнула в одночасье. В автокатастрофе погибли родители, и неожиданно выяснилось, что ее свидетельство о рождении подделано, что теперь ей предстоит освободить дом, который она привыкла считать родным, а ее настоящая мать принадлежит к сливкам высшего общества.Энни полна решимости выяснить, почему Клара Бичем отказалась от нее, и звонит в дверь роскошного дома. Но попадает она в особняк не как неожиданно обретенная дочь, а совсем в ином качестве…
Кто вернет украденное наследство? Кто отомстит подлому предателю? Кто обведет вокруг пальца самых ловких мошенников в городе? Четверо женщин — подруг со школьных времен — объединяются в «союз четырех» и вершат справедливый суд. Они дьявольски изобретательны и они — настоящие женщины…