Странные происшествия в бездымный день - [10]

Все сэкономленные и накопленные таким образом духовные силы Андрей Микаэлович без остатка вкладывал в подхалимаж. А так как силы были немалыми, то и кривая благорасположения руководства к юрисконсульту держалась на недосягаемой высоте. Стройдетальцам гораздо проще было выбить у поставщиков целый состав фондовых материалов, чем убедить начальство в полной бесполезности Андрея Микаэловича.

Сам же юрисконсульт считал, что у нго наличествует лишь одна-единственная порочная страсть: любовь к мороженому. Поэтому недрогнувшим голосом солгав по телефону про арбитраж, Андрей Микаэлович решил, что теперь не худо бы освежиться пломбиром, выпить чего-либо холодненького.

Два стакана газировки с кизиловым сиропом, выпитые, по традиции, у тетушки Шуры, не утолили жажды. Видимо, от жары голова слегка кружилась и горела, как у влюбленной школьницы.

В кафе-мороженом было много народа. Андрей Микаэлович сел на единственное свободное место — за столик, где уже поглощал пломбир какой то гражданин. Папку юрисконсульт положил себе на колени.

В зале стояла такая духота, какая бывает в вагоне дальнего следования с неисправной вентиляцией. Через пять минут Андрей Микаэлович почувствовал себя в вышей степени странно. У него было такое ощущение, будто он смотрит телевизор, на экране которого изображение не в фокусе. Он хотел встать — и не смог: ноги странно вибрировали, тряслись.

«Что со мной? — испугался юрисконсульт, отирая пот со своей головы-дыньки. — Неужели здоровье отказало?»— и неожиданно для себя захихикал: он вдруг напрочь забыл, где находится, и это показалось ему очень смешным.

«Ах, да, — вспомнил он наконец, — я сижу за столиком в кафе и где-то тут должна быть моя папка».

Андрей Микаэлович поднял голову и увидел сидящего перед ним человека с расплывчатыми, чертами лица. А с краю на столе, возле вазочки с бумажными салфетками — папку.

Умного человека узнаешь по глазам, — начал привычной скороговоркой юрисконсульт и придвинул к себе папку.

— Официант! — испуганно позвал человек с лицо не в фокусе.

— О, аллах, какой у вас приятный тембр голоса! С таким тембром надо петь в нашей опере, — Андрей Микаэлович перегнулся через стол, — или даже в Ла-Скале!

— Администратор! — умоляюще взвыл человек и изо всех сил дернул папку в свою сторону.

— Вы, дорогой, хотите, чтобы я подарил вам мою папку? Пожалуйста, возьмите. Буду счастлив! — просиял Андрей Микаэлович.

— Отстаньте от меня! Зачем вы развязали тесемки? О, черт побери!

Последнее замечание относилось к бумагам, которые выскользнули из папки и рассыпались по полу. Андрей Микаэлович глупо усмехнулся:

— Я вытащил свои документы из папки, и теперь она ваша. Владейте!

— Спасите, — пролепетал человек, выскакивая из-за стола. — Милиция!

— Нет, вы не просто умный! Вы — гений! Я сразу понял, с кем имею дело! — продолжал юрисконсульт и вдруг разглядел, что разговаривает с женщиной в белом халате.

Ха-ха-ха! Как ловко вы трансформировались… А-а, вы — Райкин! Но куда же?.. — юрисконсульт хотел броситься вслед за женщиной, но дорогу ему преградили два каких-то человека с красными повязками на рукавах. Они крепко схватили Андрея Микаэловича под руки и вывели из кафе.

— Что с ним делать будем? В отделение отведем? — спросил один.

— А, может, сразу — вытрезвитель? — предложил другой.

— Спиртным вроде не пахнет, — усомнился первый.

— Постой, постой, вспомнил! — воскликнул второй дружинник. — Мне этого деятеля знакомый парень показывал, когда я в трест «Стройдеталь» заходил. Это не хулиган, а ихний ответственный работник — бездельник, сплетник и наипервейший подхалим.

— Я высоко ценю ваше высокое и авторитетное мнение, — начал было Андрей Микаэлович, — но…

— Не будем о него пачкаться, — продолжал дружинник. — Пускай проваливает, проспится, мозги проветрит!

С этими словами парни отпустили локти незадачливого юрисконсульта.

Оказавшись у бульварной изгороди, Андрей Микаэлович поспешно перелез через чугунную решетку, миновал густую стену кустарника и попал в царство шахматистов, шашистов и доминошников-козлятников.

На всех скамейках по обеим сторонам аллеи шли ожесточенные спортивные схватки. Плацдармами служили листы фанеры, засунутые между планками изогнутых скамеечных спинок. Здесь делали «рыбу», шаховали и матовали, шашисты «запирали» своих противников на позициях, культурно говоря, под номером два нуля.

У Андрея Микаэловича учащенно забилось сердце. Дело в том, что развитием своих угоднических наклонностей он во многом был обязан одной из этих невинных и увлекательных игр. Еще будучи в юном возрасте, Андрей Микаэлович попал под начало страстного игрока в шашки. Молодой юрисконсульт уважал своего шефа и не мог ни в чем ему отказать: по его просьбе они садились за клетчатую доску прямо с самого утра — благо, профиль учреждения, в котором они получали зарплату, позволял отводить для этих занятий значительное количество времени. Втайне Андрей Микаэлович считал шашки пошлой игрой, не любил ее и даже презирал. Чтобы поскорее отделаться от нудного времяпрепровождения, юный юрисконсульт нарочно проигрывал партию за партией своему начальнику. При этом Андрей Микаэлович надеялся, что в конце концов шефу просто опротивеет играть с таким слабаком, как он. Однако начальству весьма импонировал подобный стиль игры подчиненного. Он стал задерживать его после работы — шашечные турниры затягивались порой до полуночи… Наконец, юрисконсульт не выдержал и подал заявление об уходе по собственному желанию. В ответ на это начальник повысил его в должности, прибавил зарплату и стал премировать в первую очередь. Андрей Микаэлович был юношей одаренным и быстро сообразил, что, умно двигаясь в нужном направлении, можно выйти в дамки не только на черно-белом поле. А еще через некоторый срок он пришел к убеждению, что в «поддавки» полезно играть с любым начальством и при любых ситуациях.